Когда проснулась, была четверть шестого утра. Ксюха еще спала – я прошла на цыпочках через комнату, притворила дверь. В ванной умыла лицо холодной водой. Потом вскипятила воду в электрическом чайнике, помыла несколько апельсинов, которые были в холодильнике, положила их в глубокую тарелку. Еще вытащила кое-какие продукты, положила на стол. Заварила себе чай, сделала пару глотков и услышала шорох за закрытой дверью. Я открыла ее: Ксюхи нет на диване. Я иду. Она стоит на балконе у распахнутого окна.
– Ксюша! – кричу я.
– Тсс! – палец к губам, таинственная улыбка. – Мы молча стоим – она, скрестив руки, я – в нелепой испуганной позе.
– Я наблюдала, как оно всходило, – она кивнула на багряное солнце. – Первый раз в своей жизни.
– Ксюш. – Я подошла, остановилась позади. Коснулась плеча. – Иди в душ, тебе станет легче. Она поглядела на меня:
– Спасибо тебе, Маша. Спасибо. – И пошла в ванную комнату.
Я слушала шум воды. Ее не было около получаса, я навела порядок, открыла окна – в такой ранний час было прохладно.
Она вышла; расчесывая мокрые волосы, улыбалась. Мне показалось, ей было неловко после вчерашнего, она не знала, как вести себя, и еще она не знала, как поведу себя я.
– Мэри Джейн, я доставила тебе массу неудобств. Не нужно было тебе возиться со мной, правда…
– Ты что, действительно так думаешь, Ксень? – спросила я.
– Да, не стоило…
– Как ты можешь так говорить? Кто спас меня тогда, когда я была в таком же состоянии? Ты спасла мне жизнь, разве не догадываешься? Ты была права, в ту ночь я не добралась бы до дома.
– Такое было в первый раз… В последний.
– И все-таки, Ксюш, что с тобой?
Мы сидели за столом, она подвинула к себе кружку с чаем, помедлив, сделала глоток.
– Это просто слабость.
– А все-таки?
Натянутое молчание.
– Сделали визу. Я так хотела этого, но в первый раз я хотела отказаться от нее, порвать все документы, потому что ты – ты стала моим другом. Я улетаю.
Во мне будто бы что-то упало. Какая-то струна порвалась и все рухнуло вниз. Я думала, это шутка. Я не поняла, о чем она говорит. Все было прежним – кухня, освещенная лучами всходящего солнца, я занавески, вкус крепкого чая на губах. Но во мне что-то изменилось, умерло. Я смотрела на нее долгим, понимающим, ненавидящим, тоскующим, радостным взглядом, и не могла понять, что со мной происходит. Я была рада – никто лучше меня не мог понять ее желания уехать. Я была очень рада за нее, потому что мне вдруг показалось – на миг – что мечты могут исполняться, только если человек по-настоящему желает их исполнения, жаждет их. Я была счастлива: Ксюха наконец-то сможет найти себя там, в туманной неизвестной дали, но… Подавив густой, противный, щемящий комок слез, держась из последних сил, я, сглотнув и отведя глаза в сторону, пробормотала: