Перехватив растерянный взгляд Инги, Смолин пожал плечами:
– Понятия не имею. Одно ясно: это уж точно не зверь…
В самом деле, трудно представить зверя, который забавы ради таскался бы по тайге, погромыхивая чем-то вроде железного чайника, – старательно, неутомимо, с ленивой монотонностью. А впрочем, и человека подобного представить трудно – к чему человеку такие забавы? Если он не законченный идиот, надоест уже через минутку…
Бряканье приближалось, что-то большое, белое с черным появилось меж деревьев, издавая то самое непрестанное звяканье, Инга инстинктивно спряталась за спину Смолина, а тот застыл в растерянности: на медведя это создание никак не походило, и на волка тоже, и даже…
– Тьфу ты! – он испытал превеликое облегчение, посмеявшись над собственным невежеством. – Да это ж крупный рогатый скот, культурно выражаясь…
Теперь и в самом деле прекрасно можно было разглядеть, что из чащобы к дороге неспешно чапает себе большая худая корова, то ли белая с черными пятнами, то ли наоборот. Того и другого колера было примерно поровну. На шее у нее раскачивалось, брякало и звякало классическое ботало – железная коробушка наподобие колокольчика, сделанная грубо и примитивно.
Корова уставилась на людей довольно туповато, явно обуреваемая какими-то своими мыслями, которых Смолин, как человек абсолютно несведущий в сельском хозяйстве, угадать не мог. Он вообще не помнил, когда в последний раз лицезрел живую корову не по телевизору, – давненько дело было…
Рога ему откровенно не понравились – здоровенные, выгнутые, издали видно, чертовски острые. Тем более что корова, наклонив голову, таращилась на них так, что, если бы речь шла о человеке, лучшим эпитетом оказалось бы «исподлобья» – ну, а как это называется применительно к коровам, неизвестно. Неприязненный у нее взгляд все же…
– Тетка! – сказал Смолин довольно громко. – Шлепала бы ты отсюда к своим ягняткам или кто у тебя там…
Корова пялилась на него, приопустив рога. В поисках хоть какого-нибудь средства обороны, Смолин отстегнул ремешок и вытащил наган. Но палить не стал – ему пришло в голову, что эта рогатая тварь может, в отличие от собак, ничуть не испугаться громких хлопков наподобие взаправдашних выстрелов. Наоборот, еще кинется…
– Ну, что стоишь? – прикрикнул Смолин. – Как там у классиков? Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! Пшла отсюда!
Волчья сыть вдруг задрала голову и испустила хриплый, гнусавый рев, непонятно почему именуемый мычанием. Инга от неожиданности шарахнулась с визгом.
Растерянно оглядевшись, Смолин опустил сумку на землю, поднял кривой полусгнивший сук и всерьез нацелился запустить им в это неприглядное создание. Столь крайние меры не понадобились – еще раз промычав хрипло и тягуче (полное впечатление, со всем усердием), корова вдруг развернулась и равнодушно побрела обратно в тайгу, проворно перепрыгивая через коряги и поваленные стволы, громыхая боталом.