.
... Любой поступок на физическом и тонком плане происходит несколько десятков и сотен раз, если не тысяч. И, если учесть, что Вселенная голографична во времени, любой поступок на тонком плане сказывается на всех наших потомках и на всей Вселенной. И, если быть точнее, даже не поступок, а то, что лежит в его основе, т. е. из чего он исходит.
||| В исследовательском центре под Сан-Франциско врачи исследовали несколько тысяч случаев спонтанного излечения от рака. Врачи пытались найти закономерности в преодолении этого недуга. Единственной закономерностью, которую они нашли, были резкие изменения в судьбе заболевших. Часто в критической ситуации человек молится, пересматривает свою жизнь, но благотворных изменений не происходит. Потому что внутренне он по-прежнему не может отпустить то, что ему дорого, и его внутренняя структура при этом не меняется.
||| Хочу возвратиться к событиям 1991 года. Если бы мне тогда мой брат-хирург сказал, что, несмотря на то, что у меня рак и метастазы, у меня есть процентов 5 шансов на выживание, я бы, наверное, умер. Я бы каждую минуту ужасался за будущее, надеялся бы на него, отчаянно цеплялся за последние проценты, все сильнее бы концентрировался на человеческом "я", все меньше оставляя себе шансов на выживание.
-- В твоем распоряжении 8 месяцев, -- сказал он тогда. -- Шансов на выживание у тебя нет. Три дня я раз и навсегда прощался со всем, что мне дорого. Потом начал читать библию. Нашел там слова "Бог" и "любовь" и с этой минуты жить стал только этим. И через месяц врачи дали совершенно другой диагноз. Насколько мы можем отстраниться от своего человеческого "я", реально ощущая свое Божественное "я", состоящее из бесконечной любви, настолько более масштабные благотворные изменения могут произойти в нашем теле и в нашей душе. Но если входить в Божественное, нужно оставить за собой все человеческое. Отпустить все, за что мы обычно держимся. Прежде всего, то, что нам ближе и дороже всего. Потом отпустить все обиды.
||| Я недавно в очередной раз увидел, как нежелание расстаться с человеческим "я" перекрывает дорогу Божественному. Оказывается, когда молишься, нельзя ни на что надеяться. Надежда -- это уже цель. Она живет в пространстве и во времени. И если мы молимся, надеясь на что-то, мы молимся на человеческое. Если мы молимся, внутренне сожалея о прошлом или боясь будущего, то это не молитва, а сотрясание воздуха. Нас даже на порог к Божественному не пустят. Мы обращаемся к Богу и к любви просто потому, что это несравнимо большее счастье по сравнению с любым человеческим счастьем.