В общем, стрелять он мог когда душе угодно.
Мне показалось, что в аллее промелькнула чья‑то фигура, и будто бы у нее были такие же круглые огненно-белые глаза, как очки Председателя.
Настолько уж они выжглись у меня на сетчатке.
В то же время, проходя чуть более незаметными путями вдоль чуть менее знакомых переулков, я не то что бы особо трясся за свою шкуру. Если я и трясся, то лишь от ломки и еще не отпускавшего меня до конца похмелья. Далее — уж что‑что, так я не хотел словить пулю, каким бы жизнененавистником я ни казался.
Я правда хотел выполнить это задание.
Нет, даже так: я хотел дойти до своей цели, а то, что тем самым я окажу услугу каким‑то жирным дегенератам, погрязших в своих креслах, шлюхах, деньгах и стимуляторах — на все это плевал я с высокой колокольни, с которой я потом, позвонив в набат так, что все эти твари оглохнут, спрыгну, и, дай бог, я приземлюсь на чью‑нибудь тушу и выживу.
Но ее это не вернет.
Хотя она, моя… А кем она мне была? Женой? Любовницей? Другом? В общем, она вернулась.
Я предпочитаю называть ее «моей спасительницей».
Еще раз — становиться трупом в мои планы не входило, но почему бы не устроить себе небольшую эмоциональную встряску, почему бы не схватиться одной мокрой рукой за оголенные провода, схватив за горло кого‑нибудь из них? Надо делиться приятным с друзьями, не так ли?
В общем, когда я взглянул на карту, на которой были помечены места, в которых мою цель уже успели заметить, то мне стало вполне ясно куда идти. Дело в том, что она призраком материализовалась во всех заведениях, где мы когда‑либо были вместе. Так, она была уже в местах пяти из чертовой дюжины наших местечек.
Нет, дело не в том, что нам не сиделось на одном месте — обычные меры предосторожности, ведь уж что‑что, так по оставленному кем‑то следу легавые и прочие шавки шарят будь здоров.
Чем я лучше?
Я еще раз посмотрел на карту. В принципе, думал я, тут можно прикинуть ее маршрут — она идет на восток, отклоняясь иногда, из‑за чего ровная линия ее пути напоминает кардиограмму человека, чье сердце стучит уже чисто из вежливости. Ближайшим местом, куда мне стоило идти, был какой‑то клуб, название которого было намазано тусклой краской на кирпичной стене.
Одно из тех мест, в которых можно провести время, пока музыка не начнет заглушать слова и мысли, где за стойкой каждый раз новое сомнительное лицо, но где, на удивление, все знают постояльцев и наливают вполне сносную выпивку.
Неплохое место, чтобы скрыться от толпы в толпе.
Я шел и курил, не выпуская сигарету изо рта, потому что руки были заняты несколькими вещичками в моем кармане, которые я не хотел выронить из‑за внезапно налетевшего ветра, напоминавшего неряшливого менеджера среднего звена, опаздывавшего в свой офис-загон и сшибавшего всех на своем пути, забывая извиниться.