Постепенно проваливаясь в сон, вспоминал нашу первую встречу со следственной группой. Вначале, ещё в Кремле познакомились с Третьяковым. Когда мы вышли от Сталина, Поскребышев показал на напряжённо сидящего худощавого майора приблизительно моего возраста. Увидев жест сталинского секретаря, парень вскочил и рубанул в нашу сторону строевым. Подойдя ближе, он, встав по стойке смирно, представился:
— Товарищ генерал-майор, начальник приданной вам оперативно-следственной бригады Московского уголовного розыска, старший оперуполномоченный майор Третьяков, прибыл в ваше распоряжение!
Серёга несколько секунд оглядывал тянущегося майора, а потом, скомандовав «вольно», пожал ему руку, сказав:
— Генерал-майор Гусев, а это мой заместитель, подполковник Лисов.
Мент протянул руку и мне, но я, не дожидаясь рапорта, сбил весь его мандражно-пафосный настрой, возникший при виде многозвёздных и орденоносных офицеров госбезопасности:
— Лисов, можно просто Илья. И не напрягайся ты так, мы люди нормальные. Устав и субординация — дело, конечно, хорошее, но нам теперь вместе работать, так что шагистику и козыряние прекращай. От тебя не строевая требуется, а знания по специальности. Ну а мы будем помогать по мере сил.
Майор от такого пассажа несколько растерялся, но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки. Улыбнувшись в ответ, сказал:
— Третьяков, можно просто Саша. Ваше замечание учту.
Гусев на это только хмыкнул и предложил:
— Ну что, товарищ майор, пойдёмте знакомиться с вашей командой. Они сейчас где находятся?
— Вся группа с сегодняшнего утра считается на казарменном положении и расположились у нас, на Петровке.
— Хорошо. Тогда поехали к вам.
* * *
Пока катили в МУР, я ещё немного пообщался с ментом и он несколько оттаял, а то вначале парень сидел, как будто лом проглотил, и общался односложно, стараясь говорить исключительно уставными фразами. С другой стороны, его можно понять — обычного опера выдёргивают в Кремль и передают под начало незнакомых начальников, которые мало того что являются представителями госбезопасности в больших чинах, так ещё и в этом самом Кремле ориентируются, судя по поведению, как у себя дома. А нам этот парень и его люди нужны были не зажатыми и пугливыми, а работоспособными и соображающими. Поэтому когда мы уже выходили из машины, я, пихнув Гусева в бок, прошипел:
— Серёга, перестань так надуваться. Это ведь не твои подчинённые, а просто прикомандированные. Сейчас вот запугаешь людей одним только видом, когда они ещё очухаются и работать начнут?
Гусев, подумав пару секунд, кивнул, поэтому знакомство и общение с командой следователей получилось не казённо-деловым, а гораздо более человечным. Менты, поняв, что гэбэшный генерал, по сути, нормальный мужик, сразу включились в работу. Выслушав мой и Серёгин рассказ, они начали задавать вопросы. Только вот толком мне отвечать не пришлось. В дверь постучал дежурный и попросил к телефону подполковника Лисова. Недоумевая, кому это я понадобился, прошёл за лейтенантом. Взяв трубку, услышал голос Васи Кружилина, который сообщил, что меня вызывает Колычев. Уточнив, одного или вместе с Гусевым, удивлённо хмыкнул и спустился к нашей «эмке», стоящей у входа. Когда приехал на Лубянку, водилу отправил назад, а сам знакомым путём взбежал по широкой лестнице на второй этаж.