Лёля любила снег.
Ей нравилось, что снег пушистый. Холодный, а нежный. И немой. Не сравнить с дождём. Дождь говорливый, а снег — немой.
Каждое утро глядела Лёля в окно и видела одну картину.
Вот дед Игнат привёз на санях дрова. Скидывает дед на снег берёзовые чурки, а лошадка подёргивает спиной, чтобы освободиться от сосулек, намёрзших у неё на спине.
Вот дед Игнат привёз на санях дрова. Скидывает дед на снег золотые и влажные опилки, а с горы чёрными клубочками катятся к школе ребятишки, стучат лаптями по морозному крыльцу. И первой взбегает на крыльцо Марфуша, а уж последний это Ваня Антошкин.
Снова начинается урок, слышен ясный голос мамы, а с неба всё сыплется снег, заносит золотые опилки. Таинственно горит из-под снега берёзовое золото.
Лёля почти каждый день ходила на уроки, а иногда брала свою ледянку и бежала к оврагу, туда, где стоял самый маленький в деревне домик. Натакай выбегала навстречу, хотела подхватить Лёлю, затащить к себе в дом.
— Погоди, Натакай! Я на ледянке покатаюсь.
Лёля садилась на ледянку и мчалась вниз по склону в глубокий и дикий овраг.
У Лёли была хорошая ледянка, очень быстрая. Её сделал дед Игнат. Он взял старое решето, обмазал его глиной, смешанной с коровьим навозом. А уж потом дно решета Лёля полила водой. Застыла на морозе вода, получилась стремительная ледянка. Так было ловко и весело кататься на ней с горы.
Иногда вдруг закручивалась ледянка, как ледяная юла, а Лёля крутилась вместе с ней и не понимала уже, где небо, где земля, и вылетала в сугроб.
— Хватит, Лёля, хватит, — говорила Натакай. — Смотри, ты вся в снегу!
— Натакай! Натакай! Ещё немножко. Смотри, как быстро я лечу!
И Натакай смотрела и улыбалась, а из домика выходила добрая Еленакай, протягивала руки к солнцу, к снегу, к девочке, которая кувыркалась в снегу.
— Еленакай! — кричала Лёля. — Покатайся со мной.
Еленакай никогда и никого не слышала, а вот Лёлю всегда понимала.
— Да что ты, Лёля, — сказала она. — Мне шить надо.
— Покатайся, ну пожалуйста, ну разочек.
Высокая и голубоглазая Еленакай оглянулась. Никого вокруг не было видно. Только её сестра Натакай подметала веником снег со ступенек из дома. Еленакай никогда не могла отказать, если её просили.
— Что поделать? — сказала Еленакай. — Покатаюсь с девочкой с горы в последний раз.
И Еленакай села на ледянку, взяла на руки Лёлю. Они понеслись под гору бешено и быстро. Замирало сердце от снежного ветра, а ледянка закрутилась — и они вывалились в снег.