Да, нерадостно было коротать дождливый вечерок за обильно накрытым столом в одиночку, а новые города без автомобильного воя и смрада выхлопов, без стариковских каталок и брюзжания, без множества проблем, создаваемых пенсионерами, весело светились огнями в поздний час, напоминая пустыри, поросшие жизнерадостным репьем и чертополохом с яркими цветочками, которые выдирать с корнем невозможно, и остаются корни в земле для новой поросли.
У детей не было родителей, у родителей не было детей. На глупый вопрос: «Где твои детки?» — отвечали: «А Бог их знает». На другой глупый: «Где твои предки?» — отвечали: «А черт их знает».
Одним словом, в новой столице и окрестностях бурлил молодой организм без рудиментов и комплексов.
В аппарате Бехтеренко, как и везде, трудился молодняк. Его самого подпирали молодые замы, энергичные и неглупые. Сам министр несколько раз намекал премьеру об отставке, но Цыглеев не спешил отпускать на заслуженный отдых Святослава Павловича, одного из немногих ветеранов в кабинете министров. Бехтеренко не боялся потерять место: компьютерные программы Цыглеева ладно вписывались в системные проработки министра внутренних дел, а Цыглеев уважал владеющих базой данных. Это лет двадцать назад Черномырдин или Гайдар могли дурачить публику скудоумием или заумью, а молодежь быстро раскалывала старых пердунов их же огрехами. Годы духовного сиротства молодежь наверстывала безжалостно. Зато подобных Бехтеренко, имеющих свой склад ума, уважали, как уважают умную независимую машину.
Кого не взял Цыглеев в новую столицу, так это органы безопасности и казаков. По уложению от прошлого года им вменялось селиться где угодно, но не далее пятисот километров от границы. Сумароков ликовал, наслаждаясь в Москве властью, пока не хватился, что наслаждается он собственной наготой. Цыглеев уговорил Гречаного подписать указ о закрытии громоздкой конторы, некогда грозной и всесильной, которая осталась без работы. Нет, конечно, работу органам можно найти всегда, если сами органы пожелают этого, но Гречаный, памятуя, сколько раз гэбисты вставляли ему палки в колеса и мешали, указ подписал, а Цыглеев, любивший движение без помех и ровное, контору распустил, создав при министерстве Бехтеренко всего лишь внешний отдел. Сумароков, отметав искры гнева, завел себе парник наподобие президентского, Новокшонов с превеликим удовольствием отбыл в свой родовой курень, а хитромудрый Дронов перебрался в новую столицу под крыло Бехтеренко заведовать тем самым внешним отделом. Остальные — кто куда.