Я – Агата Кристи (Мишаненкова) - страница 47
Я решила работать одновременно над двумя книгами, потому что, если работаешь только над одной, наступает момент, когда она тебе надоедает и работа застопоривается… Одной из книг был «Труп в библиотеке», замысел которой я давно вынашивала, другой – «Н. или М.?», шпионская история, являвшаяся в некотором роде продолжением «Тайного врага», в котором действовали Томми и Таппенс».
Творческий кризис, который в то время переживали многие писатели, нисколько ее не затронул. Наоборот, уходя в свои выдуманные миры, она легче переносила тяготы войны и тревогу за мужа. К тому же, она быстро поняла очень важную вещь – многим другим людям тоже хочется уйти от реальности. Поэтому Агата Кристи почти не писала о войне, ее герои жили в доброй старой Англии, под мирным небом, и убивали как и прежде из-за денег, ревности или мести. Это был ее вклад в будущую победу.
Кстати, ее, как и многих других популярных писателей, приглашали работать пропагандистом. Но она отказалась, хотя уговаривал ее сам Грэм Грин. «Настоящий пропагандист, говоря, что «Некто Х. черен как ночь», должен это чувствовать, – объясняла она. – Я не была на это способна».
Мне, в отличие от многих других, вовсе не стало труднее писать во время войны; наверное, потому, что я как бы изолировала себя в отдельном уголке своего мозга. Я могла вся, без остатка, жить в книге, среди людей, которых описывала, бормотать себе под нос их реплики, видеть, как они двигаются по комнате, которую я для них придумала.
Пьеса «Десять негритят» во время войны была поставлена узниками Бухенвальда.
Она сделала из романа пьесу еще в 1940 году, не по заказу, а потому что ей так хотелось. Ей не нравилось, как драматурги коверкали ее замыслы, и она решила: «Впредь никто, кроме меня, не будет инсценировать мои вещи: я сама буду выбирать, что инсценировать, и решать, какие из моих книг для этого пригодны». В «Десяти негритятах» она немного изменила сюжет, сделала двух героев невиновными и устроила им хэппи-энд. Результат ей понравился, но поставить спектакль удалось не сразу, все отказывались и говорили, что для сцены это не годится. Однако в конце концов нашелся режиссер, который был готов рискнуть.
Надежды Агаты Кристи оправдались – спектакль имел большой успех, и вскоре его поставили уже в США, а в 1945 году экранизировали под политкорректным названием «И никого не стало».
Ну а в Бухенвальде заключенные сами выбрали для постановки именно эту пьесу, причем у них не было даже текста. Видимо, кто-то читал роман, кто-то видел спектакль, вот и восстановили по памяти.