Несправедливость к себе лечил Забубенный депутатскими буднями, но душевная рана затягивалась плохо. Несварение характера, стал до крови правду-матку резать. Попервых с заединщиками партии «Дай-дай» срезался. Их платформа тогда называлась «Бигарадия». Туманно и таинственно. А Забубенный в словарях покопался и выкопал, что «бигарадия» по-японски «дай-дай» и вся партия — дай-дай, что и выложил на утреннем заседании.
Подходит к нему в перерыве умный мужик, каперанг Хмырько, и с ходу спрашивает: «Чего добиваешься?» «Жизни не пожалею, искореню нечисть». «Пожалей, — советует Хмырько. — Молод еще воевать с ветряными мельницами. Не спорю, все мы тут дай-дай, мерзавцы, мудаки и мозгляки. Это мы — МММ, и нас знают все. И мозгов у нас маловато. Но с мозгами тут от горя взревешь. Меня, к примеру, только на водку и баб хватает. Захребетному пенсию надо наработать и хату в четыре комнаты, Вавакину — продать хоть что, хоть стрелки Спасской башни. Шибскому — побольше прав, поменьше обязанностей, чтоб юморилось на здоровье. А разгонят нас до срока? Думаешь, честные придут?» Забубенный твердо: «Придут!» «Иди ты! — рассмеялся каперанг Хмырько. — По законам физики первым на поверхность всплывает дерьмо. — Тут он увидел в глазах Осипа нехороший блеск и добавил примирительно: — Чего ты, мужик, с лакеями связываешься? Все мы тут по сути своей лакеи. Вся страна лакеи. Где ты в Хамландии честных лакеев видел? Эта братия из любого алтаря кормушку сделает, любого чистюлю замарает, чтоб от них шибко не отличался. Ты умный, а умные с бандой не связываются. Поэтому для хамландского парламента вывели особый сорт умственных людей. А если ты шибко умный, сваливай, а мне по-человечески отпущенный срок жизни хочется пожить. Пока я в ливрейных лакеях служил, накозырялся дундукам. Не лезь ты в драчку, нас и без тебя долбают все кому не лень, тебе не позволим. Не таких обламывали, справедливцу Казаннику ручки обкорнали, а тебе до него, как тузику до линкора. Тут свое, кровное, защищают, воровать нам особо нечего, пожить бы только. С такой прытью ты бы за Тимурову команду взялся — это у них вор на воре, проходимец на проходимце. Хочешь, документами снабдим, комиссию специально для тебя создадим?»
Сладил с Осипом Хмырько. Покумекал он и согласился, ибо комиссия называлась «Комиссия по зашито чести и достоинства народных избранников извне». Внутри Забубенный уже прославился. Сумел вывернуть дело наизнанку и наружу. Доверили выпившего депутата из вытрезвиловки выручать — с кем не бывает, — он велел до утра его держать, нечего таким срамить парламент. Как милиция ни охоча до жареного, засомневалась. Вызвали дежурного по городу, а тот решение Забубенного отменил. Дал машину и велел доставить народного избранника под белы ручки прямо в «Россию». Другой случай: левый уклонист с честным гаишником схватился. Сущий казус, но случай был. Мчался уклонист в аэропорт на своих «Жигулях», подрезал «Икарус», тот его и долбанул. А избранник хай поднял: я, дескать, за важными документами спешу, мне надо, так что гоните с каждого пассажирского носа по сотне за ущерб. Честный мент согласился подтвердить, но вмешался Забубенный, велел составить протокол честь по чести. Третий случай, пятый, десятый, чаша терпения коллег переполнилась. Тогда ему пахан-спикер врезал по полной мерке: не по пути с мерзавцами — топай, держать не станем. Не срами чесаную компанию.