— Ради отчизны, — ответил парень. — Чтобы всем не пропасть.
— А если история повторится? — усложнил вопрос Судских, но охранник по неопытности своей отвечал заученно:
— Не повторится. Вы на Германию намекаете?
Судских кивнул.
— У Гитлера не было стройной теории величия Германии. Она появилась недавно, а Россия была всегда, от самой звезды Рус, откуда прибыли арии.
Судских, как говорится, уши навострил:
— Ты исповедуешь арийскую веру? Величество?
— Нет. Я православный и верую в Иисуса нашего Христа.
«Славная мешанина, — отметил Судских. — Неглупому хлопцу забили голову глупостями».
Дальше задавать вопросы не стоило. Если истинно верующий толком не разбирается в епархии Всевышнего, задуренный попами-недоучками, то что может знать несмышленыш?
На тумбочке стоял телефон без диска, и Судских попросил связаться с дежурным. Дежурный, видимо, говорил нелестные слова — его ординарец вытянулся в струнку и вскоре протянул трубку Судских; испуг, а не любопытство, застыл в его глазах.
— Игорь Петрович, — услышал Судских голос Буйнова, нас никто не держит на положении пленника. Но территории части вы можете ходить где угодно, только обязательно с ординарцем. Скажем так: на первых порах вы даже не гость, а будущий хозяин. Мы вам доверяем и дорожим вами. Всего вам доброго и дайте трубочку ординарцу.
Судя по лицу ординарца, тот получил не втык, а четкий приказ и, положив трубку, ждал распоряжений по стойке «смирно».
— Вольно. — улыбнулся Судских. — Как звать моего Санчо Пансу?
— Павел.
— Пойдем, Паша, прогуляемся.
— Петь, — четко ответил ординарец.
— Только без этого, — мягко укорил Судских. — Не на плацу. Раскованней будь.
— Вы генерал, — с большой уважительностью произнес Павел.
— Меня зовут Игорь Петрович. И все на этом.
— Ясно. Игорь Петрович.
Юноша оттаял, и Судских вернулся к прежнему вопросу: как он попал в националы?
— Мы призваны спасать Россию от нечисти. Я за товарищем сюда пошел, его а́зики избили, пояснил он.
— А форма ни о чем не говорит?
— В такой форме я себя уверенно чувствую и параллелей не провожу. В солдатской форме я бы такого не чувствовал.
— Нас мало, но мы в тельняшках. Так?
— Так, — согласился Павел. — В армии солдат в голодную скотинку превратили. То дедки́ мордуют, то генералам дачи строят, а воинской подготовкой не занимаются, а у нас полная подготовка, не хуже десантуры. Только мы еще и идеологически сильны. Армия противника толком не знает, а мы знаем. Мои мать с отцом решили овощи с участка на базаре продать, чтобы на зимние вещи заработать, а их чурки близко к базару не подпустили. Отец стал доказывать свою правоту, так его в милицию забрали на пятнадцать суток, избили там. Милицию я просто не уважаю, они сами голодные и продались, зато азиков бить буду нещадно, всех подряд.