Это я стала понимать намного позже, а тогда мне было так невыносимо стыдно, что толстые покупательницы с жирными пальцами, унизанными золотыми перстнями, снились мне по ночам и требовали вернуть деньги. В общем, это занятие мне пришлось бросить, а другого не было: найти в провинциальном городе работу и с высшим образованием было сложно, а с моим неоконченным политехом и вовсе безнадежно.
Отчего все тетушки считали Илью интеллигентным мальчиком, я понять не могу до сих пор. Единственное, что было в нем интеллигентного – это внешность. Худоба придавала ему вид студента, многодневная щетина – студента обаятельного, аккуратно постриженная и аккуратно же взлохмаченная шевелюра намекала на одухотворенность, а серые, еврейского разреза глаза, в глубине которых притаился денежный голод, принимаемый покупательницами за поволоку мечтательности, казалось, смотрели прямо в душу.
Душа же, в которую он старался никого не пускать, состояла из трех равнозначных простых частей: денег, водки и женщин. Всему остальному места в ней не находилось. А может, я ошибаюсь. Потому что Илья был меломаном, и это тоже составляло какую-то часть его жизни. Музыку он слушал всегда: утром и вечером, трезвый и пьяный, уставший и бодрый, он засыпал в наушниках, чем очень меня раздражал, он просыпался в наушниках, наушниками он отгораживался от наших ссор.
Он любовно перекладывал с места на место кассеты и катушки с записями, составлял каталоги, что-то все время переписывал, покупал, обменивал и слушал, слушал, слушал… Покупал колонки, магнитофоны и магнитофончики, плееры и аудиосистемы.
Через какое-то время я поняла, что ненавижу всю музыку без исключения: рок и попсу, инструменталку и джаз, классику и техно. К этому времени я уже начала догадываться о некоторых свойствах его несложной души и стала понимать, что по меткому выражению Бернарда Шоу мы представляем собой классическую семью, в которой «один из супругов тянет на юг, второй на север, в результате оба сворачивают на восток, хотя на дух не переносят восточного ветра».
Осознание того, что наш брак ни к чему хорошему не приведет, почему-то не подстегивало к активным действиям. Наоборот, я стала погружаться в тягучую трясину пассивного наблюдения за нами со стороны. Я и так не отличалась большой активностью в обустройстве собственной жизни, обычно она потихоньку обустраивалась сама, тут я и вовсе выпустила вожжи управления из рук и жила по принципу «будь что будет».
Не очень понимая, что происходит вокруг меня, но изо всех сил стараясь как-то отстраниться от происходящего, я стала спать. Я спала долго и с наслаждением, меня невозможно было разбудить никакими способами, не действовало абсолютно ничего, даже сладкие обещания Ильи купить мне что-нибудь на китайском рынке. Я точно знала, что на что-нибудь хорошее у нас либо не хватит денег, либо это хорошее окажется не моего размера, что тоже мало утешает. Поэтому, не отрывая головы от подушки, я махала Илье рукой, отказываясь просыпаться, чем, наверное, вызывала у него полное недоумение: по его мнению, женщина просто должна, обязана бегать по магазинам в поисках обновок!