….Мой брак вступил в завершающую стадию в тот самый момент, когда Илья сказал:
– Сегодня Игорь уволил напарника, я остался один, пойдешь работать со мной?
Я неуверенно кивнула в ответ, не совсем понимая, что от меня требуется.
– Женщин вообще-то в ночную смену не берут, но, поскольку я твой муж, Игорь сделал для тебя исключение. Для тебя это, наверное, будет тяжело, работаем две ночи через две, решай сама, но быстро: послезавтра мне выходить. Или Игорь найдет мне другого напарника.
Илья лгал, но я этого не знала. В ларек его по большому блату устроил любовник сестры, тренер по боксу Андрей Тихонов. Поскольку весь местный рэкет, который контролировал уличную торговлю, был воспитан Андреем, ему ничего не стоило устроить непутевого родственничка продавцом.
Шел девяносто третий год, время было голодное, доценты получали зарплату, которую хватало на полбутылки водки «Абсолют» и пару шоколадок «Марс», поэтому на предложение Илья согласился с радостью: как-никак работа в ночном ларьке сулила кусок хлеба с маслом, а то и с колбасой. Про налоговую инспекцию все только слышали, но никто путем не знал, что это такое, поэтому при нужном подходе в ларьке можно было неплохо устроиться.
Не надо думать, что Илья все время сидел и ждал у моря погоды. В поисках хлеба насущного он проявлял небывалую активность. То привозил из Углича партии часов, которых тогда в Сибири не было, и партии этих часиков, хрупких, отделанных филигранью, финифтью, позолоченных и безумно дорогих моментально расходились среди всевозможных заведующих детскими садиками, магазинами и столовыми.
То он брал у каких-то знакомых партии недорогих курток, детских комбинезончиков, колготок, сапог и мотался с громадными сумками по разным организациям, всучивая толстым, ухоженным и неухоженным тетушкам заведомо лежалый или бракованный товар. Надо признаться, что подход к этим тетушкам он знал, шестым или даже десятым чувством понимал, что им говорить, что делать и как выходить из тех щекотливых ситуаций, когда обладатель бракованных сапог пытался вернуть их обратно. Он улыбался своей обаятельной улыбкой, которая мне казалась волчьей из-за прямого прикуса и слегка выступающих клыков, и тетушки таяли, прощая ему все недостатки работы.
Сначала пыталась подключиться к этому занятию и я, но через несколько месяцев была вынуждена отказаться: дело в том, что в тот самый момент, когда Илья впаривал очередной заведующей детсадиком кварцевые часы, выдавая их за механические, меня охватывало такое жгучее чувство стыда, что можно было только диву даваться, почему эти тетушки, сами, в некотором роде, авантюристки, не читали на моем лице всего, что бушевало в душе. Наверное, они просто хотели обманываться, а Илья давал им эту возможность спуститься с небес на землю, чтобы потом в узком кругу сетовать, что вот, мол, и я!.. И меня!.. Ну кто бы мог подумать… Такой интеллигентный молодой человек!
