В-третьих, оказалось, что все мужское население фирмы «Актей» ненавидело Илью лютой ненавистью. Его ненавидели все: охранники и водители, грузчики и продавцы. Так как я была его женой, ненависть автоматически распространялась и на меня. Мужиков просто трясло от злости при виде Ильи. От злости и от беспомощности, потому что проучить его безнаказанно они не могли, ведь в «Актей» его устроил Тихонов.
Причину этой ненависти я долго не могла понять. Сперва мне казалось, что они, как стая волков, чуют его страх и поэтому травят его. Он боялся их панически и хотя старался изо всех сил не показывать трусость, она проступала во всем: у Ильи начинали трястись руки и бегать глаза при одном только появлении кого-нибудь из работников «Актея».
Но позже выяснилось, что он «подставил» напарника, который работал с ним до меня, и этого ему простить не смогли. В чем была причина этой «подставы», и как это произошло, я так путем и не узнала. Но о подлом поступке знали все без исключения. Знали и помнили.
Проработав в ларьке несколько недель, я вдруг обнаружила, что денег у меня больше не стало. Как-то так получалось, что весь навар забирал Илья. Он исчезал на день, а когда возвращался вечером домой, оказывалось, что он все потратил. Я не стала спрашивать, куда девались деньги, просто в очередной раз, подсчитывая выручку, аккуратно разделила «левак» на три части: половину Игорю и по четверти мне и Илье.
– Ах, так… – протянул было он и замолчал.
Потом взял свою часть денег и, не попрощавшись, вышел. До следующей смены я его не видела.
По-моему, самую большую радость Илья испытал, когда в ларек завезли «Анапу» в трехлитровых банках. Этот весьма крепкий, терпкий и вонючий напиток сразу же привлек всех местных бичей. Они тыкали заскорузлыми пальцами в банку на витрине и сипели.
– Слышь, ты… Налей, а?
Илья сразу понял, что тут-то и скрыты алмазные копи неучтенного приработка, притащил в ларек одноразовые стаканчики и принялся похмелять страждущих, конечно, по более высокой цене. Одноразовые стаканчики быстро закончились, но Илья и тут не растерялся – он пускал их «в оборот» во второй, а потом и в третий раз, не заботясь о том, чтобы их помыть. Об антисанитарии он не думал. Этот приработок радовал его еще и тем, что он мог вполне «законно» не делиться со мной, я отказалась продавать «Анапу» в разлив наотрез. Безобразие это прекратила инспектор санэпиднадзора, которая, стоя на остановке у ларька, заметила бойкую торговлю Ильи, и не долго думая, выписала ему штраф.