Я пересчитала купюры, выданные кассиром, и поняла, что на месяц мне этого не хватит. Было от чего впасть в отчаяние. Куда мне идти? В завершение всего сам Иван Иванович весьма недвусмысленно стал намекать, что наши отношения надо бы продолжить в более интимной обстановке, например, съездить за город. Единственного человека, который мне посочувствовал, увидев в моих глазах безнадегу, избили у меня на глазах. Это был покупатель, подвыпивший мужчина лет сорока. Он покупал сигареты и обратил внимание на того, кто их подавал, то есть на меня.
– У вас такие грустные глаза, – сказал он.
Далее следовал набор банальностей, но я клюнула – поговорить мне было совсем не с кем, не с собой же разговаривать! Он все допытывался, как меня зовут, когда на него налетела группа подростков, и его утащили за ларек, бить. Я вызвала милицию. Милиция быстро задержала пацанов, однако мужичка этого так и не смогли найти, видать, все же ему повезло, и он сумел убежать. Подростки косились на меня, однако напасть на ларек так и не решились.
За эту ночь я вызывала милицию четыре раза. Чем больше человек боится, тем больше вероятность того, что его страхи сбудутся: теперь я сама была словно магнит для неприятностей.
«Ну не может ведь весь мир быть сумасшедшим! – я старалась рассуждать здраво, насколько могла. − Если мир – в норме, если он такой, как обычно, значит, что-то не в порядке со мной?»
Я вспомнила, как Леночка Вздорова бегала вместе с Ильей к бабке, как она старалась затащить к бабке меня, и в первый раз задумалась. Илья довольно суеверный человек, меня он, наверное, в то время сильно ненавидел, ведь я мешала его отношениям с Леночкой. Может, они что-то сделали, и теперь мне не везет?
Сама мысль была бредовой, однако состояние мое было таково, что я хваталась за соломинку. Большинство женщин обязательно знает адрес такой бабки, поэтому далеко ходить не надо было. Я расспросила сменщицу и отправилась по указанному адресу.
В двух словах я объяснила толстой, опрятной старушке, что меня не устраивает в жизни. Она покивала головой, провела меня на кухню, усадила на табурет, растопила воск и вылила его в воду над моей головой. После этого она посмотрела на образовавшийся узор и вдруг в голос завыла.
– Ой, да что же это они с тобой сделали! Ой, да до смертушки тебе осталося всего ничего! Да девять хомутов на тебя навешано! Да бедное ты мое дитятко!
Я с удивлением смотрела на бабку, соображая, подготовлен этот спектакль заранее или это экспромт. Впрочем, бабка быстро успокоилась.
– Ничего, все еще наверстаешь, снять это сложно, но я смогу.