Серый автомобиль замер у светофора, а рядом остановился междугородный автобус, и, скользнув взглядом по сидящим в нем пассажирам, дама чуть не закричала. Тихоня, живой и здоровый Тихоня сидел у окна, рассеянно поглядывая на улицу. Видение? Вот он встретился глазами с ее испуганным взором, узнал, улыбнулся, кивнул, шевельнул губами… Наваждение?
Красный цвет сменился зеленым, ряды машин неровно тронулись с места. Тихоня помахал ей рукой, она подняла ладонь; и серый автомобиль поехал прямо, а автобус свернул на перекрестке.
Людмила и Александр Белаш
Охота на белого оленя
Жил в одном королевстве на юге Италии король. Был у него единственный сын, стройный, как кипарис, ловкий и сильный, как молодой лев, красивый, как месяц на небе. Больше всего на свете он любил охоту.
Однажды прослышал он, что на западе Италии, за десятью горами, за десятью долами, за девятью лесами в десятом лесу живет белый олень. Взял королевич своих егерей и поскакал на дальнюю охоту.
«Третья сказка попугая» из сборника «Итальянские сказки»
Белый Олень только что сел завтракать, когда без стука, пинком отворив дверь, вошел Рысь. Он всегда так входил — как на загривок с дерева кидался.
— Сидит как ни в чем не бывало, — фыркнул Рысь вместо приветствия. — Можно подумать Сороку не слышал!..
Олень насторожился — стрекотуха и впрямь что-то трещала на заре, но далеко, и он не разобрал спросонья.
— Едет какой-то принц с юга. — Рысь сел на свободный табурет. — Он тебя убить хочет.
Олень отложил ложку и с трудом проглотил то, что успел разжевать.
— Ты серьезно?
— Куда уж серьезней! — Рысь нервно побарабанил по столу когтями, исподлобья глядя Оленю в глаза. — Он уже развернул базовый лагерь на Чистом Урочище.
От Чистого Урочища до Оленьего Дола ходу было всего ничего, если быстрым бегом, а напрямик и того скорее.
Олень медленно поднялся, упираясь в край стола костяшками сжатых кулаков. Хотелось крепко выругаться, но даже для этого слов не нашлось — лишь зубами заскрипел. Рысь сочувственно вздохнул, отводя враз потускневшие желтые глаза — плохо быть черным вестником, тягостно, противно и даже как-то совестно, что не тебя пришли убить.
— Ну спасибо, — процедил Олень, обводя взглядом небогатое, но исправное и чистое жилье холостяка. Вот так-то, Олешка, — обзавелся, обустроился, наладил хозяйство, думал — на годы вперед, а остались — минуты. Все брось — и беги. Ты дичь, и если промешкаешь, то часть тебя пойдет на вертел и в котел, часть скорняку, а голова чучельнику, чтобы потом таращиться стеклянными глазами со стены над камином.