Подхватив котелок, я потащил его к Дэйе, бухнул у ее ног, расплескав половину воды на продолговатый плоский валун. Водяная дарэйли — тоже, между прочим, еще девчонка лет семнадцати на вид — вопросительно подняла бровь:
— Чего тебе?
— Вскипяти, пожалуйста.
— Ринхорт запретил. Кипяти сам.
— Как? Я же не дарэйли воды!
— Тогда разведи костер, — пожала плечами девушка.
— У меня огнива нет, — и я прищурился на белобрысого, сидевшего поодаль с обиженной физиономией, обхватив плечи: были у меня подозрения, что он и стащил втихаря такой нужный в пути камень. Но кристальное сердце Ллуфа не дрогнуло.
— Ллуф! — засмеялась Дэйя. — Дай ты ему огниво!
— Ни за что, — буркнул он вполоборота. — Ринхорт запретил. Пусть Райтэ учится сам огонь вызывать.
— Да кто он такой, чтобы запрещать?! — вспыхнул я так, что глаза опять стало жечь.
Дейя хлопнула в ладоши:
— Вот, что и требовалось! Уже немного искр есть. Теперь направь их либо на металл котелка, либо на воду.
Заинтересованный Ксантис, задремавший под предлогом того, что "слушает землю", приподнял голову:
— А можно сразу на корешки направить. Земляная агва еще полезней маленьким принцам, когда печеная.
Маленьким! Принцам! Ну, взбешенный заговором, я и направил.
Ни воды, ни овощей, ни котелка, ни валуна. Испарились мгновенно, как не было. На их месте в земле дымилась приличная яма. Сбежавшиеся дарэйли внимательно ее разглядывали, присев на корточки и трогая срезанные, как острейшим ножом, края.
— У него получилось! — засияли светло-зеленые, как морская вода, глаза Дейи.
— Черт знает, что получилось! — покачал головой Ринхорт. — Кто-нибудь видел огонь? Вот и я не видел. Ксантис, агва в поле еще осталась? Накопай, мой ученик почистит. Может, успеет еще, пока Орлин не вернулся.
Медленно, очень медленно, едва сдерживая бешеное рычание, заворочавшееся в груди, я обвел взглядом ухмылявшихся спутников, и заложил руки за спину, сцепив накрепко, чтобы нечаянно не схватиться за меч — я же не самоубийца. Потребовал:
— Объясните, чего вы от меня добиваетесь!
Все уставились на черного рыцаря. Он скрестил руки на груди, видимо, чтобы ненароком не пришибить непонятливого ученика.
— Сколько можно объяснять? — скривились его тонкие губы. — Чтобы ты позаботился об обеде для себя. Будущий правитель, который не в силах сам о себе позаботиться, не способен заботиться ни о ком, и не сможет правильно управлять ни войском, ни страной, ни народом.
— Не надо держать меня за дурака, Ринхорт, — процедил я. — Правителей не воспитывают на кухне.
— Откуда тебе знать? Ты же ничего не помнишь!