Из-под ее босой ступни, нарочно задевшей скорбный ободок праха, выпорхнула пара оживших ночных бабочек и куча оголодавших еще в прошлой жизни москитов, тут же мстительно ринувшихся на Сьента. Он тихо посмеялся над этой мелкой пакостью.
Мариэт пойдет за ним куда угодно, можно даже не сомневаться. И не по принуждению, он не будет ей приказывать, как и обещал. Она пойдет из страха за его жизнь. Потому что, если он умрет, то его дарэйли станет Потерянной. И будет пылиться на тайных складах Гончаров среди десятков таких же забытых сущностей, оставшихся без хозяев, умевших с ними обращаться.
Интересно, сколько Потерянных спит в Лабиринте, и сможет ли Сьент откопать среди них что-нибудь такое же ценное, как Мариэт? И не найдется ли там исчезнувший дарэйли Ионта?
Мысли Сьента вернулись к записям императора, проигравшего и власть, и жизнь в чужих играх. "Плотина, поставленная в болоте…". Уж не Сферикал ли он подразумевал под болотом, утянувшим его с головой?
О том, чтобы у императора появился, наконец, достойный короны наследник, должны были позаботиться Гончары. И они тщательно заботились… о том, чтобы у Ионта, ставшего королем, а потом императором, не появилось ни одного ребенка, зачатого от обычной женщины. Жрецам Эйне нужен был особенный наследник — абсолютный раб, обладающий и врожденной харизмой Завоевателя, и нечеловеческой сущностью. Дарэйли.
Если Ионт прозрел, то не задумал ли он изощренную месть Гончарам? Он не был бы Завоевателем, если бы смирился с ролью марионетки. Начинающего философа в императорском венце вряд ли утешило то, что и эту номинальную власть он передал бы будущему сыну по достижению им семилетнего возраста, ибо одним из главных постулатов восточных служителей Эйне был отказ от высшей мирской власти ради высочайшей духовной.
Формальный отказ, разумеется. Власть над созданием императора должен был перехватить Верховный.
Сьент незаметно задремал уже под утро.
И почти сразу его разбудил один из его рабов, Парк:
— К тебе гонец из Нертаиля, хозяин.
— Пусть войдет.
В шатер ворвался бодрящий холодный ветер, вычистивший и комарье, и впитавшиеся в ткани запахи.
Но весть, услышанная от гонца, показалось Сьенту продолжением кошмарного сна.
Он трижды перечитал коротенькое послание, доставленное воздушным дарэйли от иерарха Авьела: "Львенок вышел. Один. Пронтор убит. Требуется твоя немедленная помощь, Верховный".
Всего две строчки, а будто бездна разверзлась.
И дело не только в том, что десяти лет достаточно для полной инициации нелюди, какова бы ни была его сущность. И даже не в подтвержденном теперь факте, что принц все-таки выжил в недрах Лабиринта Нертаиля, в опаснейшей близости от недоступных Врат.