прямиком в эшелон! И "до свиданья города и хаты!" И ругая войну ненавистную, смириться не
может солдат, что так скоро и без упреждения его от жены оторвали, что не дали с зазнобой
законной своей по-мужски распроститься. Оттого-то и трудно ему на войне так приходится и раны
такие болючие на долю его выпадают. Его уже ранило дважды. Первый раз под Москвой. Рана,
вроде, пустячной была да промерз на снегу. И на койке пришлось поваляться, отоспаться да
вылежаться... А второй уже раз на той бойне под Курском принял порцию лиха. В мозгу застряло
жуткое мгновение. То самое, когда он, откинув диск пустой, цапнул рукой по голой крышке
патронного ящика, где должен был лежать другой, уже полный диск - а диска на месте и не нет! А
немецкие каски к окопу ползут! Уже можно гранату бросать с положения лежа! И страх, и злость, и
суматоха в солдате загорелись разом! Он матерно крикнуть собрался, да глаза на товарища
набежали, на своего второго номера и на тот самый диск ожидаемый, что из рук омертвелых на
живот убитого свалился. И горько стало солдату, и обидно, и за так умирать не хотелось. Но успел-
таки цапнуть заправленный диск и на место поставить, и очередь дать в самый раз, когда ихний
фельдфебель привстал с колотушкой-гранатой для броска... В этот самый момент перед ним
полыхнуло. Звука не слышал, только яркая вспышка глаза ослепила и по каске шарахнуло чем-то. И
ни грохота боя ни белого света... А в себя пришел от звона птичьего. -По началу сробел!- вспоминает
солдат.- Напужался!.. После стольких боев - тишина вдруг такая. Эти птички! А ну, как те самые
райские? Вроде радоваться надо, что ты в рай угодил, а с другой стороны: если рай - значит крышка
тебе! Но так хорошо лежится. И нигде ничего не болит, а на душе тревожно: что тут ждет меня в
этом раю? Страшит незнаемое очень. Было раннее утро. В каком-то саду. Прислушался. Русский
говор доносится. Слава те, Господи! Может и рай, да всёж-таки русский! Наши!- слетела тревога с
души.- Теперь оклемаюсь... В судьбе его военной времена госпитальные светлыми днями
высвечивались. И не верится даже, что солдата тянула из госпиталя в батальон свой пехотный. А
вернулся - товарищей старых почти не застал: -Твои братья-товарищи окопались навечно под
городом Бежицей. Никаким артобстрелом их оттуда не выбить... Потом из рук и плеч солдата
доктора осколки выколупывали. Сначала самые большие и кровянистые, а мелкие, как перловая
сечка осколки оставили. Надоело докторам колупаться с ними. Сами, говорят, выйдут, как
навоюешься. А сейчас нам некогда. Вон сколько вас лежит за палаткой!.. -Оно и верно,- согласился