- А ты знаешь, что наркотики разрушают?
- Ко-го?
- Нервную систему, - произнесла я, почти не слыша собственного голоса. - У тебя приступы. Тебе вообще нельзя баловаться никакими наркотиками.
- Я ба-луюсь ими редко.
- А отец знает?
- Знает. Я люблю не то-лько си-га-ре-ты с коноп-лей, но и ко-леса.
- Какие еще колеса?
- Таблетки. Ты же звез-да. Я знаю, что все звез-ды балуют-ся нар-ко-той.
- Не все. Я не балуюсь. Хотя в шоу-бизнесе довольно много наркоманов. Мне всегда казалось, что люди употребляют наркотики для того, чтобы забыться. Я только ума не приложу, что же хочешь забыть ты? Тебе ведь, по большому счету, и забывать-то нечего. Мне никогда не нравилось забвение. Я люблю воспринимать реальность такой, какая она есть. А уж если мне и хочется немного расслабиться, уж лучше я выпью немного спиртного. По-моему, это лучшее расслабление.
- Я не за-бы-ваюсь, я разря-жаюсь, - по-поросячьи визгливо засмеялся урод. - Так что, с то-бой по-де-лить-ся трав-кой?
- Кури ее сам, - отрезала я и всем своим видом дала понять, что разговор окончен.
Когда урод удалился, я стала быстро ходить по комнате, стараясь не думать о плохом. Хотя о хорошем мне только приходилось мечтать. Неожиданно в моей крайне усталой голове возникла бредовая мысль - а что, если урод сам лично выведет меня на улицу?! Конечно, ни о каком побеге пока не могло быть и речи, но я твердо знала, что готовиться к нему нужно заранее. Урод не такой осмотрительный и подозрительный, как тот мордоворот, под чьим надзором мне пришлось провести около получаса. Гуляя с уродом, я смогу осмотреть территорию, прилегающую к дому, со всеми ее ходами и выходами. Это ничего, что уже темно. Дом хорошо освещен, на аллеях фонари...
Только бы вытянуть урода на улицу. Только бы вытянуть. В конце концов, ему же нужно прогулять свою Стрелку. Должна же она справлять свою нужду.
Недолго думая, я направилась в комнату урода. Дверь была закрыта, но, как только я слегка толкнула ее, она беспрепятственно открылась. То, что мне довелось увидеть, не могла родить даже самая страшная фантазия. Посреди комнаты, едва освещенной ночной лампой, со спущенными штанами сидел урод и громко постанывал. Прямо на нем восседала Стрелка, которую ее возбужденный хозяин держал за задние лапы. Стрелка жалобно скулила, но, к моему удивлению, не старалась ни вырваться, ни укусить хозяина. Она даже не сопротивлялась и не огрызалась, словно ее накачали наркотиками и привели в состояние полнейшего безразличия.
Почувствовав страшное головокружение и чудовищный рвотный рефлекс, я хотела было выскочить из комнаты, но мои ноги стали ватными и никак не желали меня слушаться. Повернув голову в мою сторону, урод слегка дернул плечами, потряс своим безобразным горбом и, издав пронзительный крик, скинул собаку на пол. Стрелка слегка зашаталась, но все же удержала равновесие и поковыляла в сторону объемного кожаного кресла. Жалобно взвизгнув, она забилась под кресло и больше не издала ни звука. Достав из кармана аккуратно сложенную салфетку, урод промокнул свой детский, совершенно недоразвитый член, который поражал своими маленькими размерами.