. А ведь Щербатов подвизался еще в «дочехардовскую» эру. Да и сами министры не чувствовали себя таковыми, понимая, что они калифы на час. Новые министры, отмечал в своем дневнике Пуришкевич, не переезжают даже на казенные квартиры
>333. «В ведомствах,— писал Родзянко,— устраивались при назначении нового министра пари или нечто вроде тотализатора на срок пребывания данного лица у власти»
>334.
Джунковский, который в свой дневник «тащил» все, что казалось ему интересным, записал ходивший в Петрограде по рукам «отчет о скачках», в котором под видом лошадей были выставлены все тогдашние претенденты на посты председателя Совета министров и министра внутренних дел. Вот характеристика некоторых «лошадей» из этого отчета: «„Толстяк" — густой караковый жеребец орловской породы от Губернатора и Думы. Камзол и рукава черные». Нетрудно догадаться, что речь здесь идет о Хвостове. «Подхалим» без аттестата (т. е. беспородный.— А. А.) от «Хама» и «Подлизы»—это Белецкий. Штюр- мер «в отчете» характеризовался как «Первач» — рыжий жеребец завода Б. В. Ш. от «Серьезного» и «Правой». Цвета черные. В «отчете» перечисляются «Крыж»—Крыжановский — от «Бакалавры» и «Конституции», «Думский любимец»—князь Волконский — от «Дурака» и «Интриги» и др. >335 Муратов утверждал, что автором «бегов» >336 являлся он, но, скорей всего, это было коллективное творчество, так как сам Муратов также фигурировал в «бегах» >337.
Совершенно очевидно, что подобные меткие и злые характеристики были реакцией не только на частую смену министров, но и на самих министров, оценкой их деловых и моральных качеств. Карабчевский, вспоминая эпоху Александра III, писал, что на всех государственных ступенях «1 es prochvostis» уже тогда «брали верх»>33". Современники последнего царствования понимали, что прежние времена были просто идиллическими по сравнению с теперешними. «И в былые времена на эти посты (министров.— А. А.), быть может, попадали люди не вполне безукоризненной честности,— писал по этому поводу другой мемуарист,— но всем известных мошенников раньше конца столетия мы на них не видели... Я мог бы привести еще много современных типов. Но довольно. А то воспоминания будут не воспоминаниями, а зоологическим садом, в котором отсутствуют только львы и орлы»'>5 .
Естественно, что «les prochvostis», ставшие хозяевами положения, наложили печать на работу всего правительственного аппарата, полностью определили его стиль и уровень. Можно с уверенностью утверждать, что начиная с «эры» Хвостова — Штюрмера Совет министров как единое целое практически перестал существовать. В нем образовалось некое полуконспиративное ядро — правительство в правительстве, которое и принимало все действительно важные решения в тайне от остальных министров, узнававших о них.