по смыслу своему письмо
вполне солидарно с резолюциями общественных организаций. В том же духе говорил и Д. Н. (Сергеев
>60. Достаточно сопоставить это утверждение с приведенными выше мотивами
посылки письма Струкова и содержанием самого письма, чтобы понять, насколько мало это соответствовало действительности.
Член Государственного совета и участник «Прогрессивного блока» Д. А. Олсуфьев объяснил, почему он выступил с публичным осуждением письма Струкова в «Вечернем времени». Письмо, по его мнению, было направлено против «Прогрессивного блока». К блоку же примкнули все губернские земства, «в состав которых в значительном большинстве входит дворянство». Ни о каком изменении основных законов в декларации блока нет и речи — письмо искажает его действительную позицию. Формула «министерство общественного доверия» «обозначала только пожелание иметь во главе страны такое правительство, которое могло бы работать в согласии с умеренно прогрессивным большинством Государственной думы».
Даже Мосолов вынужден был сказать, что в письме нет нападок на «Прогрессивный блок». И лишь один Нейдгардт упрямо твердил, что письмо Струкова, «несомненно, отвечает взглядам большинства дворян».
Принятое постановление, помимо пунктов о лучшем оповещении дворянских обществ насчет содержания работы Постоянного совета, обещало созыв съезда в марте 1916 г. (вместо первоначально намечавшейся даты — октябрь—ноябрь 1915 г.)>61.
Однако поскольку, как правильно подметила «Речь», становилось все более очевидно, что ничего хорошего Струкову и К>0 на этом съезде ждать не приходится, Постоянный совет объявил, что переносит созыв очередного, XII съезда (планировавшийся ранее на конец 1915 г. был бы внеочередным или чрезвычайным, так как XI съезд состоялся в марте того же года) на март 1916 г.
Оттягивая съезд, совет поступал со своей точки зрения правильно. Ряд дворянских обществ и отдельных дворянских уполномоченных требовал немедленного созыва съезда. С таким требованием, например, обратилась в письме от 20 ноября 1915 г. группа уполномоченных московского и самарского губернских земств. Отвечая на него, Струков сослался на ст. 6 устава, в которой говорилось, что чрезвычайные съезды созываются лишь тогда, когда этого потребуют: 1) две трети членов Постоянного совета, 2) две пятых губернских дворянских собраний, 3) не менее 15 дворян, имеющих право голоса в дворянском собрании >62.
В скором временя обнаружилось, что совет не собирается созывать съезд и в марте. На заседании 21 марта 1916 г. Струков заявил, что созыву съезда в марте мешают «исключительные обстоятельства», а именно: большинство уполномоченных «переобременено» работой на нужды войны; затруднено железнодорожное сообщение; наплыв беженцев в Петроград осложняет проблему жилья для уполномоченных и, наконец, никакие съезды не разрешаются сейчас министром внутренных дел, и если для «объединенных дворян» будет сделано исключение (в чем Струков, конечно, не сомневался) , то оно «едва ли послужит на пользу дворянского объединения и его значения в стране». В связи с этим он предло-