их заседаний. В остальном постановление совета от 23 октября было принято без изменений >92.
Поскольку изменения устава были произведены в желательном для большинства губерний духе, Крупенский на следующем заседании съезда (2 декабря) предложил послать письмо от имени президиума съезда к вышедшим дворянским обществам с просьбой вернуться, а заодно обратиться с призывом о вступлении тех дворянских обществ, которые до этого не входили в общедворянскую организацию >93. Это предложение было принято, и новый председатель совета разослал соответствующие письма как первым, так и вторым (тифлисскому и кутаисскому губернским обществам), но адресаты уже не успели ни вступить, ни вернуться — помешала Февральская революция.
Председателем Постоянного совета съезд избрал Самарина, причем заочно. Первый раз он был выбран но этот пост (и тоже заочно) в 1912 г. Тогда Самарин отказался. Теперь он дал согласие. Выбор, конечно, был не случаен. Позже его единогласно избрали московским губернским предводителем, и ему была устроена «необычайная овация». В свою очередь, столичное дворянство, демонстрируя свою оппозиционность, избрало своим губернским предводителем князя В. М. Волконского>94. Самарин был самой авторитетной фигурой российского дворянства, стяжавшей себе славу несгибаемого борца против «темных сил» и Распутина в защиту православной церкви. Его избрание председателем совета явилось, так сказать, организационным выражением дворянской оппозиционности.
На этом фоне становится понятной акция Родзянко, предпринятая в январе 1917 г. в связи с роспуском Думы. Когда председатель Совета министров показал ему три подписанных царем указа о роспуске Думы, предусматривавшие три разных варианта этого роспуска (полный роспуск и новые выборы, роспуск до окончания войны и роспуск на неопределенное время без указания даты), из которых он мог выбирать любой, Родзянко в ответ на этот шаг обратился с призывом за помощью... к Совету объединенного дворянства. «Я оказался вынужденным,— объяснял он,— искать ту организацию общественного характера, которую упразднить и заставить молчать невозможно (?) по самому существу дела». С этой целью он вызвал из Москвы Базилевского и Самарина с его товарищами по Постоянному совету князем Куракиным и Карповым и петроградского предводителя Сомова. «Разъяснив им положение вещей и возможность моего ареста (?!) и высылки, я просил в этом случае их стать на страже интересов страны... Представители дворянства вполне разделяли мою точку зрения и поняли мои опасения...»