.
Это уже было похоже на отходную и, самое главное, проповедовал ее человек, альфой и омегой поведения которого было пресмыкательство перед власть имущими, человек, который незадолго до войны ядовито высмеивал претензии буржуазии занять место дворянства, награждая при этом «первенствующее сословие» всевозможными добродетелями и достоинствами.
В истории царизма было немало конфликтов между короной
и дворянством. Они возникали по разным поводам, по-разному кончались, но всегда неизменным оставалось главное: связка царь — поместное дворянство продолжала оставаться самым тесным, органичным, испытанным веками единством, стержневым элементом абсолютизма, определявшим его силу и прочность. И вот теперь «порвалась связь времен». Разобщилось то, что выглядело нерасторжимым. Перестал функционировать сам механизм взаимопонимания и взаимодействия. И именно в этом состояла катастрофичность ситуации для царизма в целом — не только для верховной власти как таковой, но и для самого поместного дворянства. Сорвавшись со своей единственно возможной орбиты вращения, оно потеряло себя, превратилось из сплоченной политической силы в распыленную группу обывателей, бессильно застывшую в ожидании катастрофы. Верховная власть и господствующий класс изолировались друг от друга в тот момент, когда взаимное сплочение было для них особенно необходимым.
Черносотенцы
Только черносотенцы остались верны самодержавию до конца в том смысле, как эту верность понимали в Царском Селе. «Союзники» были последними союзниками царской четы, которая расценивала их как реальную и притом крупную политическую силу. В представлении царя и его супруги именно черносотенные организации вели за собой основную массу русского народа.
«Правительство,— показывал Щегловитов,— возлагало на правые организации величайшие надежды, усматривая в них опору существующего порядка...» >98
В действительности, однако, черносотенные организации еще задолго до войны превратились в армию, не имевшую личного состава. Обещанные их главарями тысячи местных отделов, охватывающие миллионы членов, оказались мифом. Многие организации существовали только на бумаге. Другие представляли собой малочисленные группы, в которых основной контингент составлял босяцкий и уголовный элемент. Главари «союзов» как в столицах, так и на местах находились в состоянии непрекращающихся войн и соперничества друг с другом, принявших самые скандальные формы, в первую очередь на базе дележа казенных субсидий. Несмотря на исключительное внимание, которое оказывалось черносотенным организациям, начиная с царя и кончая местными властями, все многочисленные попытки со стороны правительства, департамента полиции и губернаторов оживить их деятельность и прекратить распри ни к чему не привели. Накануне и в начале войны «Союз русского народа», возглавляемый А. И. Дубровиным, и «Союз русского народа» во главе с Марковым 2-м находились в состоянии стагнации, а их газеты «Русское знамя» и «Земщину» читали только профессиональные журналисты. В таком же состоянии находился и «Союз русского народа имени Михаила Архангела», вождем которого был В. М. Пуришкевич. Провинциальные «союзы» и отделы являли собой мерзость запустения.