Так, Воейков писал: «Можно думать, что государыня под влиянием Распутина распоряжалась всеми назначениями и разрешала важные государственные вопросы. На самом же деле это было далеко не так, если судить по результатам, число лиц, кандидатуры которых поддерживала императрица, было прямо ничтожно». Молва, «будто бы Распутин проводит назначения через Царское Село», так же была беспочвенна: «фактически же все сводилось к его личным отношениям с министрами, ничего общего с императрицей не имевшим»>40.
В том же духе свидетельствовал и Мордвинов: «Он (царь.— А. А.) соглашался только с теми мнениями (царицы.—А. А.), которые не противоречили его собственным». Правда, мнения часто совпадали, но это было именно совпадения, а не подчиненность >41.
В какой-то мере пытался реабилитировать царя и Гурко: «Расстаться с ней он и мысли не допускал, а потому молча, порой, стиснув зубы, выносил ее гнет, выйти из-под которого он, однако, неоднократно стремился». Тем не менее абсолютного подчинения никогда не было и «быть может, никогда за всю свою женатую жизнь не приложил он столько усилий к отстаиванию собственных намерений, как именно в последний год царствования» >42.
Факты, и прежде всего переписка, показывают, что это утверждение — явное преувеличение. Разница между Гурко и Воейковым (вкупе с Мордвиновым) состоит в данном случае в том, что Гурко понимал невозможность игнорирования публикации писем царской четы, если он не хотел потерять доверие читателя, а Воейков и Мордвинов были апологетами по принципу «тем хуже для фактов». Подобных авторов в белоэмигрантской среде появилось великое множество.
С другой стороны, немало авторов высказывали противоположное мнение. Адмирал Бубнов, считавший влияние императрицы решающим, ссылался как на главное доказательство именно на эту публикацию. «Более неопровержимых документов, чем эти письма (царицы.— А. А.), для обоснования своих заключений историческая наука дать нам не может,— писал он,— и сознающий свой долг перед наукой честный и беспристрастный историк не может обойти их молчанием»>43.
Известный либеральный историк и кадетский политик А. А. К.и- зеветтер в рецензии на опубликованную (за границей) переписку Романовых писал: письма царицы «в полной мере... подтверждают, что Александра играла решающую роль в установлении курса внутренней политики и в деле правительственных назначений... С июня 1915 г. начинается особенно настойчивое вмешательство Александры, т. е. Распутина, в министерские назначения, и затем
и Л Л
оно все усиливается в геометрической прогрессии» .