типичной для эпохи первоначального накопления, находит себе выражение в октябризме и примыкающих к нему течениях»>1.
Таким образом, кабинет министров, несмотря на черты, роднящие его с камарильей, отличается от нее прежде всего и главным образом тем, что должен, помимо паразитарных интересов господствующего класса, обеспечивать и интересы буржуазии, хотя бы в самой грубой, хищнической, октябристской форме, т. е. обеспечивать буржуазное развитие страны по прусскому образцу, притом не только в экономической области, но и в сфере политики и управления. Практически это означало необходимость сотрудничества с Думой не только на охранительной, но и на либерально- ·
реформистской основе. Степень же и результаты второго сотрудничества (помимо комплекса объективных причин, прежде всего политической обстановки в стране и соотношения классовых сил в системе трех лагерей) в субъективном плане определялись исходом борьбы между камарильей и официальным правительством.
В рассматриваемый период указанный конфликт свелся по причинам, выясненным выше, к противостоянию официального правительства части камарильи, руководимой Распутиным, которая получила название «темных сил», при известной оппозиции и сочувствии официальному правительству другой части камарильи, которая настаивала на необходимости сотрудничества с Думой и «обществом». Таким образом, всегда сложная и неоднозначная ситуация противостояния камарильи кабинету министров приобрела храктер классической простоты и ясности.
Спрашивается, почему исполнительная власть, а не камарилья, такая же полуфеодальная по происхождению и конечной цели, берет на себя задачу способствовать буржуазному развитию страны, не останавливаясь даже перед трениями и конфликтами с той же камарильей, с которой она связана тысячами нитей и родственных интересов? Потому, именно, что она официальная власть, т. е. власть, так или иначе отвечающая за состояние страны в целом.
Жизнеспособность любого государства определяется его способностью улавливать перемены, происходящие не только в своей социально-экономической и политической жизни, но и во всем мире, приспосабливаться к этим переменам и даже способстовать им.
В противном случае государство обречено на гибель.
Монархия в этом отношении весьма живуча. «Монархия вообще не единообразное и неизменное, а очень гибкое и способное приспособляться к различным классовым отношениям господства, учреждение»,— указывал В. И. Ленин Это значит, что феодальная по происхождению политическая надстройка могла, образно говоря, не только пересесть со своей феодальной экономической основы на буржуазную, но и,приспособиться к чисто буржуазным политическим институтам. Выше В. И. Ленин отмечал, что «могут быть и бывали исторические условия, когда монархия оказывалась в состоянии уживаться с серьезными демократическими реформами вроде, например, всеобщего избирательного права»