Джагфар крепко спит. Надо бы разбудить его. Да» да, еще минута-другая — и Гаухар разбудит. Ей и самой скоро в школу идти. Но как она пойдет с таким истомленным, безжизненным лицом! Ведь каждый доймет с первого взгляда — что-то случилось с ней. И от ребят не скроешь разбитости своей. Они не умеют притворяться, делать вид, будто ничего не замечают. Обязательно спросят: «Гаухар-апа, вы нездоровы?» Даже в этом случае она была бы не способна обмануть ребят. Но ведь и, правды не скажешь… Какой-то странный звук послышался в комнате. Гаухар вздрогнула. Неужели это она простонала?
Где-то за домами показалось солнце. Оно не привнесло облегчения Гаухар; ломит виски, в голове шум, путаница.
Она едва поднялась с кровати, побрела на кухню. Умылась, поставила на плиту чайник с водой.
Проснулся и Джагфар. Не глядя на жену, ни слова не сказав ей, умылся, причесался перед зеркалом, молча ушел из дому, не дожидаясь чая.
Гаухар недолго постояла в опустевшей кухне, не зная, что делать, затем погасила плиту. Каждое лишнее движение причиняло ей физическую боль. Но надо все же переодеться, привести себя в порядок.
На улице ей казалось, что все прохожие только на нее и смотрят — одни с жалостью, другие со злорадством. Гаухар ни разу не подняла голову, пока не вошла в школу. Но и там ей не стало легче. Конечно, и учителя, и ребята только и делали, что всматривались в ее лицо. Она, не медля ни минуты, взяла в учительской журнал, направилась в класс.
Гаухар делала все, как и в обычные рабочие дни: заставляла учеников читать и писать, потом собрала у них тетради, продиктовала задание на дом. На переменах заходила в учительскую, о чем-то разговаривала с коллегами. Но все это делал за нее кто-то другой. Хорошо еще, что сегодня ей не встретилась Фаягуль Идрисджанова. Возможно, Гаухар не удержалась и бросила бы ей в лицо что-нибудь оскорбительное. Конечно, учителя спрашивали: «Что с вами?» Она отвечала обычной в подобных случаях фразой: «Что-то нездоровится». Все еще надеясь на какое-то чудо, — вдруг спадет с души тяжесть, — она никому не пожаловалась, как ей тяжело. Она не хотела думать, верят ли люди что ей нездоровится, или видят притворство ее. То и другое ей было безразлично. Кое-как закончив последний урок, она поспешила домой.
Напрасно торопилась. Дома пусто, неприютно. Она не помнит, долго ли тянулся этот вечер. Джагфар пришел опять очень поздно. По привычке Гаухар встретила его, как всегда: вскипятила чай, поставила на стол ужин.
Джагфар не прикоснулся ни к еде, ни к чаю. Молча разделся и лег в постель.