Золотые луидоры французское казначейство стало впервые чеканить лишь три года назад — но комиссар, очень похоже, не собирался вдаваться в такие тонкости. Сорок золотых, выложенных четырьмя аккуратными рядами так, что они напоминали строй хорошо вымуштрованных солдат, производили весьма приятное впечатление. Впрочем, комиссар сделал слабую попытку запротестовать:
— Вы уверены, сударь…
— Помилуйте! — воскликнул д'Артаньян, глядя на него невиннейшим взором. — Какие тут могут быть сомнения? Я возвращаю отцовский долг сыну кредитора — что здесь противу дворянской чести?
Должно быть, именно его кристальной чистоты взор и убедил комиссара, что дело пристойное и правильное. Комиссар живо выдвинул ящик стола, горстью смахнул туда золото и сказал с видом человека, начавшего что-то такое припоминать:
— В самом деле, в самом деле… Д'Артаньян из Беарна, ну конечно же… Такое поведение делает вам честь, сударь, и я окончательно убедился, что юноша вы честный, достойный уважения и доверия… Зовите ваших свидетелей!
Появились подмастерья торговца жареным мясом, числом четверо.
Охая, кособочась и потирая кто спину, кто шею или ногу, они гладко и красочно поведали, как мирно сидели у себя во дворе, наслаждаясь ночной прохладой и лицезрением полной луны, — и вдруг над их головами послышались отчаянные призывы о помощи, крики «Караул! Грабят!», а также злодейские голоса, требовавшие немедленно отдать им все деньги и испускавшие старинный клич рыцарей большой дороги: «Кошелек или жизнь!». Вслед за тем буквально на голову им спрыгнул их благородный сосед, шевалье д'Артаньян, известный всему кварталу как благонравный и тихий молодой человек самого примерного поведения. Совершенно ясно, что это он стал жертвой грабителей, коими предводительствовал г-н Бриквиль, опять-таки известный всему кварталу, но с самой худшей стороны. В заключение они выразили желание подать жалобу на увечья в адрес того же г-на Бриквиля — ведь, рассуждая здраво, именно он послужил причиной того, что юному гвардейцу пришлось покидать дом через окно, а не через дверь…
«Молодец, Планше, — подумал тем временем д'Артаньян. — Отлично справился. Четыре луидора потрачены не зря…»
Судя по тому, как блистали охотничьим азартом глаза комиссара, уже давно стряхнувшего сонную одурь, петля правосудия все теснее стягивалась вокруг шеи незадачливого г-на Бриквиля — пока, увы, в фигуральном смысле…
Тем временем из Шатле вернулся гонец — стражник по имени Пуэн-Мари, запыхавшись, проскользнул в дверь и долго нашептывал что-то на ухо своему принципалу. После чего комиссар заметно поскучнел и решительно обратился к свидетелям: