— Прекрасно, что вы сами это признали, не дожидаясь моего предложения, — сказал кардинал. — Правда, у вас еще есть возможность отказаться. Прежде всего потому, что люди на моей службе далеко не всегда сходятся в честном бою с противником. Увы, моя служба — это еще и лицедейство, коварство, игра, притворство, чужая личина… Насколько было бы просто, наступай наши враги открыто, со шпагами наголо… К сожалению, чаще всего обстоит как раз наоборот. Подумайте хорошенько, если вы ищете моей службы. Кое-что может показаться вам несовместимым с дворянской честью…
— А мне наплевать, — упрямо сказал д'Артаньян. — Мы, гасконцы, не любим шараханий в симпатиях и антипатиях… да и потом, вы, монсеньёр, надо полагать, не заставите своих слуг губить хорошего человека… А там, бог даст, выдастся и случай позвенеть шпагой.
— Он может настать быстрее, чем вы думаете, — сказал Ришелье. — Видите карту?
— Это, по-моему, Ла-Рошель…
— Именно. Но у гугенотов в руках не одна Ла-Рошель. Катр, Мильго, Прива, Але, Андюз — во всех этих превращенных в крепости городах, исконно французских, французский король, посмотрим правде в глаза, совершенно не волен распоряжаться. Чем и пользуются враги. Английское золото потоком течет в ту же Ла-Рошель… — Бледное лицо кардинала на миг исказилось гримасой непритворного гнева. — Видит бог, с этим необходимо покончить… Гугеноты — вечный источник раздора. Бедненькие, ущемляемые гугеноты… До сих пор, через полвека, слышен плач по безвинным гугенотам, убитым в Варфоломеевскую ночь, — и мало кто помнит, что сами гугеноты до того трижды устраивали резню католиков, не щадя ни старых, ни малых… Да и Варфоломеевская ночь… Вам известно, что это гугеноты готовили заговор с целью убить короля и захватить власть?
— Нет, — сказал д'Артаньян. — Но ничуть не удивлюсь…
— Заговор был, — сказал Ришелье. — В ближайшем окружении адмирала Колиньи и других гугенотских вождей находился доверенный человек королевы-матери Екатерины Медичи, он оставил обстоятельный доклад[30]. Гугенотов просто упредили, вот и все… Так что, коли уж вам, господа мои, не терпится позвенеть шпагами, я вам предоставлю для этого удобный случай… Война начнется скоро. Совсем скоро. Вам не приходило в голову, отчего герцог Бекингэм отправился к королеве на любовное свидание только спустя неделю после приезда в Париж? Ничто не мешало ему сделать это сразу же — король лежит больной в Компьене, у королевы хватает доверенных слуг…
— А ведь верно! — воскликнул д'Артаньян. — Отчего же он медлил, коли сгорал от любви?!