— И, между прочим, даже остаться победителем в поединке! — заявил д'Артаньян, гордо подняв голову.
— Да, и это мне известно… Вы, часом, не пытались ли найти на них управу у господина де Тревиля?
— Господин капитан, вы, честное слово, ясновидец, — сказал д'Артаньян, заметно поскучнев. — Как раз пытался, но… В общем, мои надежды оказались напрасны.
— Этого следовало ожидать, д'Артаньян. Мушкетеры короля, начиная с их капитана, — тесно спаянная компания, кое в чем подобная, увы, алжирским пиратам… Человеку со стороны нечего искать справедливости там, где ущемлены их интересы.
— Я это уже понял, — сказал д'Артаньян. — Ну что же, у меня остается еще шпага, с которой вышеупомянутые господа уже знакомы… И я знаю, где их искать…
— Послушайте моего совета, молодой человек, — серьезно сказал де Кавуа. — Конечно, при быстрой ходьбе обычно одолевают изрядный кусок пути — но и больнее всего расшибают себе ноги, излишне торопясь вперед… Вы сейчас не более чем одинокий храбрец — а эти господа многочисленны, спаяны традициями роты и, что еще опаснее, имеют неплохую поддержку в Лувре. Так что, умоляю вас, воздержитесь от опрометчивых решений. Я не сомневаюсь в вашей храбрости, но даже славные герои прошлого не рисковали выходить в одиночку на целое войско…
— Вот об этом и разговор! — живо подхватил д'Артаньян. — Поверьте, любезный капитан, я не настолько самонадеян, чтобы в одиночку противостоять всему свету. Собственно говоря, я и прибыл в Париж, чтобы, смирив гасконскую гордыню, стать частичкой некой силы…
— Догадываюсь, — кивнул де Кавуа. — Вероятнее всего, вы станете просить о зачислении в роту?
— Вы, положительно, ясновидец, — поклонился гасконец. — В самом деле, я имею дерзость просить вас именно об этом.
Де Кавуа посмотрел на него с хитрым прищуром:
— И вас не останавливает то, что гвардейцы кардинала, как бы это дипломатичнее выразиться, не всегда окружены всеобщей любовью? Увы, большей частью обстоит как раз наоборот…
— Черт побери! — сказал д'Артаньян. — Какое это имеет значение, если сама служба столь выдающейся личности, каков кардинал, искупает все неудобства? Знаете, мой отец крайне почтительно отзывался о его высокопреосвященстве и ценит в нем государственного мужа… И то, что я видел и слышал по дороге сюда, лишь укрепляет меня в этом убеждении. И, наконец… — дерзко ухмыльнулся он. — Эта самая неприязнь, что порой высказывается окружающими, как раз и служит великолепным поводом…
— Почаще обнажать шпагу?
— Прах меня побери, вот именно!
— Сударь… — сказал де Кавуа. — Если надо быть бравым, для этого совсем не обязательно быть задирой. Бывают порой случаи, когда поручения кардинала как раз заключаются не в том, чтобы звенеть шпагой…