Атмосфера сновидения ни мрачна, ни весела, но очевидно, что она очень серьёзна. Однако, здесь описано кое-что примечательное и неправдоподобное: у пациента были закрыты глаза, и тем не менее, он мог видеть фигуру в своей грёзе. Окно было закрыто, и всё же фигура сумела проплыть в комнату.
Появление Лилит однозначно было сверхъестественным опытом для пациента. Во-первых, он не спрашивал себя, что это значило. Но его эмоции были сильно взбудоражены этим, и он повторно попытался эмоционально раскрасить этот образ. Раскрашенный образ в большей степени соответствовал картине сновидения. Лишь спустя несколько месяцев он стал замечать свои двойственные эмоциональные реакции. И для него стало очевидным, что это должно было быть опытом его собственных внутренних глубин.
Двойственность чувств пациента было очевидным следствием чередования между интенсивным обаянием и столь же сильным опасением с конечным преобладанием страха. Также вполне возможно, что по этой причине он не смог решиться заговорить с фигурой в своём сне. Возможно, опыт был настолько сильным, что он не мог говорить, а лишь наблюдал и осматривал привидевшийся ему образ.
Между прочим, он оставался полностью пассивным. Такое пассивное отношение со стороны наблюдателя весьма неудовлетворительным с психологической точки зрения, поскольку он был не в состоянии действовать или реагировать во время этой ситуации, он не был достаточно вовлечён в неё, если смотреть изнутри с его позиции. Кто-то, быть может, спросит себя: в чём бы заключалось отношение наблюдателя, если бы эта фигура приблизилась к нему в действительности? По всей вероятности, он просто не заметил бы её и прошёл бы мимо; хотя скорее всего, он попытался бы завести с ней беседу.
Юнг очень подробно описал подобный опыт сновидения, в котором пациент абсолютно безразлично наблюдает за тем, как его невеста выбегает на льдину и медленно утопает в образовавшейся трещине, при отсутствии каких-либо попыток помочь ей. В нашем сновидении нет ни малейшей опасности для анимы пациента. Но его пассивность всё ещё тревожна, потому что она является выражением его искажённых взаимоотношений с бессознательным. Справедливо заметить, что столкновение с архетипическими образами обозначает интенсивное очарование ими, так как это часто происходит из-за воздействия внутренних образов. Но, в то же самое время, одинаковые по интенсивности страхи возникли из-за попадания под обаяние этого образа. Эти страхи возрастали время от времени до такой степени, что пациент боялся, что может быть подвергнут гипнозу. Тем не менее, в ходе исследования он постепенно приобретал внутреннюю силу и параллельно с этим происходило изменение в его пассивном отношении к бессознательному. Стало очевидным, что начался внутренний диалог с образом из сновидения, хотя и достаточно медленно. Окончание этой развивающейся фразы было зафиксировано в активном воображении пять лет назад, когда Лилит появилась ещё раз в совершенно другой роли.