.
Как видим, принцип историзма проявляется здесь не только в том, что каждому исторически конкретному периоду соответствует исторически определенная форма морали, но и в том, что ряду ступеней исторического развития, имеющих некоторые общие черты, соответствуют и общие элементы ряда исторических форм морали. Аналогичная интерпретация принципа историзма обнаруживается и в определении предмета политической экономии[342].
Дальнейшее развитие получила в «Анти-Дюринге» и проблема соотношения экономики и политики. Главный аспект, в котором она здесь рассматривается, – это критика дюринговской идеалистической теории насилия.
Представление о насилии как решающем факторе в истории общества было типичным проявлением идеалистического понимания истории. Не случайно поэтому исходным пунктом материалистического понимания истории стало выяснение действительного соотношения между гражданским обществом и государством, экономикой и политикой, материальным производством и политической надстройкой. Эту задачу Маркс разрешил в рукописи «К критике гегелевской философии права». В «Немецкой идеологии» изложение своего материалистического понимания истории Маркс и Энгельс прерывают в одном месте специальным отступлением, посвященным критике идеалистической концепции об исторической роли насилия, завоевания, захвата: «Всему этому пониманию истории, – говорят они там о своей материалистической концепции, – как будто противоречит факт завоевания. До сих пор насилие, война, грабеж, разбой и т.д. объявлялись движущей силой истории… Нет ничего обычнее представления, будто в истории до сих пор все сводилось к захвату…». Но «захвату повсюду очень скоро приходит конец, а когда для захвата ничего уже более не остается, приходится приступить к производству». Отсюда следует, что общественные отношения завоевателей должны либо соответствовать, либо измениться соответственно ступени развития производительных сил завоеванной страны[343].
В «Анти-Дюринге» Энгельс развивает эту концепцию дальше. Согласно Дюрингу, «все экономические явления подлежат объяснению политическими причинами, а именно – насилием». «Это представление, – говорит Энгельс, – господствовало во всем прежнем понимании истории и впервые было поколеблено французскими буржуазными историками времен Реставрации», т.е. О. Тьерри, Ф. Гизо, Ф. Минье и А. Тьером. В действительности же «насилие есть только средство, целью же является, напротив, экономическая выгода». И «насколько цель „фундаментальнее“ средства, применяемого для ее достижения, настолько же экономическая сторона отношений является в истории более фундаментальной, чем сторона политическая». «Всякая общественная власть и всякое политическое насилие коренятся в экономических предпосылках, в исторически данном способе производства и обмена соответствующего общества»