Давно такого не бывало с ним,
Как говорится, рвется там, где тонко.
Затухший, вроде бы, костер
Вновь разгорелся с новой силой,
А он, потомственный сапер,
Не знал, что делать. Уходила
Минута за минутой, день за днем.
Костер пылал, не утихая.
Он ждал, таился, словно вор,
От окружающих его скрывая.
Надеялся, что кончится пожар,
Гореть ему уже недолго.
Он понимал, что слишком стар ...
Не понимала этого девчонка.
Он понимал умом, что должен
Зажать свою любовь в кулак.
Она на тридцать лет моложе,
И между ними невозможен брак.
А сердце слушать не хотело
Холодные сентенции ума.
Оно рвалось к любви, а тело
Искало близости. Туман
Окутал, словно покрывалом,
Их души, будто ослепив.
Им расставанье пыткой стало
И в пытку встречи превратив.
Они страдали и любили,
И не хотели понимать,
Что им дорогу преградили
Условности. Их строгая печать
Висела, словно кандалы,
Их чувства в цепи заковала,
Его терзала страхами хулы
И беспощадной памятью пытала.
Так чувство долга с долгом чувства
Ведут непримиримый бой
По правилам военного искусства,
Забыв про отдых и покой.
Но победитель, горечь ощущая,
Победе в том бою не рад,
А побежденный твердо знает,
Что скоро все вернет назад.
Ведь чувство долга с долгом чувства
Тогда лишь можно примирить,
Когда в душе темно и пусто,
И больше некого любить.
Шел фильм
Шел фильм ... Он сексом был начинен,
Как булочка Филипова при нем
Изюмом, фильм был длинен.
Зато смотрелся на дыхании одном.
Пылали страсти на экране,
У зрителей кипела кровь.
Сидели в зале, словно на вулкане,
Дыханье затаив. Телесная любовь
Слагала гимн себе во славу.
И в этом гимне лейтмотив
Был отдан женщине по праву ...
Она было богиней, превратив
Естественную половую близость
В симфонию движений и огня.
Романс чудесный, божью милость,
Ее порыв был светом дня
Во мраке будней, он потряс
Всех зрителей без исключенья.
Дыханье участилось, не спуская глаз,
Сидели все в оцепененьи.
Фильм кончился, зажегся свет.
И сказочное царство растворилось
В его лучах, а на экране нет
Той женщины, она переселилась
В воображение людей,
Ее увидевших однажды,
Своим огнем и одержимостью своей
В них пробудившей чувства жажду.
Вот это женщина! Сказал один
Мужчина, уходя из зала.
Ему вдогонку, слово подхватив,
Одна из зрительниц сказала:
"Да! Это женщина, но мы
Не хуже, и у нас бушует
Огонь и фейерверк в крови.
Но все усталость в нас тушует.
Мы можем все, но нету сил
И настроения, подъема.
Нас адский труд в семье закабалил.
Мы жертвы равенства, мы дома
Остатки сил на кухне отдаем.
И потому наш темперамент
Спит долго непробудным сном,
Или другим он делом занят.
Когда от дел домашних отдохнем,