Посмотрел на двух совершенно одинаковых с виду, но разных по характеру малышек (даже не пойму, как их отличаю!) и улыбнулся. Все же они забавные. Хотя и очень утомительные.
Мысли с близняшек резко перескочили на девушку-кассиршу из гипермаркета. Красивая, нежная, а главное живая! Внутри грызло сожаление - ведь даже имени ее не узнал! Хотя чтобы это изменило? Девушка видная и явно не мучается от нехватки внимания...
- Лу-юся, дай! - привлекла мое внимание Ника.
Люся - это я. Прогресс на лицо - ещё сосем недавно меня именовали "Усей", а до этого "Уу", "Уа" или того хуже "Аа". Впрочем, последние два варианта имели несколько значений. И самое поразительное, что только мама безошибочно определяла: когда девчонки зовут меня, когда Машу, а когда сообщают о желании покакать (или сообщают, что уже сотворили это).
- Не, мне, дай!
Малявки требовали отдать им на растерзание пульт от телевизора.
- Это игрушка моя, а ваши, вон на полу лежат!
- Дай! - в один голос заявили они и встали напротив, нахмурившись.
- Нет! Вы уже два сгрызли!
- А-а-а, Ма-а-ма-а, Лу-юся - сюка! - завопила Ника.
- А-а-а, Ма-а-ма-а, Лу-юся, заднися! - подхватила Кира.
Перевожу: "Я - злюка и жадничаю!"
- Руслан, ни тирань младших! - раздался голос мамы с кухни.
- Правильно братик, учись общаться с живыми, статуи как-то бездейственны! - хохотнула проходившая мимо Маша, с замазюканной в муке физиономией.
- Чья бы корова мычала, посмотрись в зеркало, скульптура!
Машка благополучно заткнулась, а я проорал вслед:
- И научись готовить! Стыдно девушке почти на выданье вторые сутки печь банальную коврижку!
На самом деле вовсе не коврижку, а многоэтажный торт, с пропиткой каждого слоя различными кремами: бананово-клубничным, творожно-ванильным, шоколадно-ореховым, абрикосово-черничным и еще бог знает каким. И время создания сего кулинарного творения растянулось не только по вине сестры (скажем так, не только этой сестры), но зато, действительно пошли вторые сутки.
Мама откопала давно забытый, но в её девичестве хорошо зарекомендовавший себя, рецепт. Ответственной за приготовление шедевра назначила старшую дочь Марию. В помощь (но сейчас, думаю, скорее в наказанье) ей было приставлено тринадцатилетнее чудо по имени Ева.
Ошибкой девушки почти на выданье стало использование младшей в качестве подростка на побегушках. Малая на удивление ответственно подошла к выполнению своей неблагодарной миссии и честно носилась по всей кухне, выполняя прихоти обнаглевшего шеф-повара. В итоге, навернулась с табуретки, доставая из шкафчика под потолком какао, в падении зацепила огромную железную банку с чайной заваркой, та открылась и опорожнила содержимое в уже готовое тесто. В принципе ситуация не трагичная, чаинки можно было бы аккуратно выбрать, если бы Ева не придавила их сверху ногой. Поржали, сказали хорошо, что обошлось без травм, вздохнули и замесили снова.