Каждое утро
она приносила мне в выщербленной фаянсовой кружке теплое козье молоко. И, стоя
на пороге, поправляя сухой коричневой рукой выбившиеся из-под платка сухие
лохмы волос, она долго и основательно рассказывала “про того козла”. Этот козел
был необычайно шкодлив и, изощряясь, ежедневно устраивал какие-либо проказы,
что служило пищей для нескончаемых рассказов Агнессы Петровны.
Она была очень
набожна и по вечерам долго молилась перед изображением Ченстоховской Божией
Матери, которую она называла “Матка Боска Ченстоховска”, полагая на себя
крестное знамение слева направо раскрытой ладонью. А небо хмурилось, посылая на
землю то мокрый снег, то холодный дождь. Иногда ветер разгонял тучи и на синем
небе появлялось яркое и южное солнце, с крыши текло, темно-зеленые кипарисы
рельефно выделялись на синем фоне неба, покачивая острыми верхушками. Во дворе
озабоченно кудахтали куры и истерично вскрикивали индюшки. В конце зимы и я
немного разболелся. Агнесса Петровна послала своего мужа за доктором. После
обеда пришел старенький, сухощавый, с седой бородкой, врач. Он приложил к моей
спине холодный черный стетоскоп и долго выслушивал хрипы, заставляя меня
покашливать.
— Я думаю, —
сказал доктор, — через неделю все пройдет. Чай с малиной, молоко с содой, сухую
горчицу в носки. Ну, поправляйся, не скучай, я пришлю тебе что-нибудь почитать.
Действительно,
к вечеру старухин муж принес мне две книги. Одна была “20 тысяч лье под водой”
Жюля Верна, другая называлась так: “Святое Евангелие Господа нашего Иисуса
Христа”. Поскольку всю жизнь мне говорили и в школе, и дома, что Бога в природе
не существует, я отложил в сторону Евангелие и принялся за Жюля Верна. Два дня
я путешествовал с капитаном Немо и его друзьями в подводном царстве Атлантики и
Индийского океана. Но все кончается, “Наутилус” с его капитаном остался в
пещере, и я с сожалением закрыл книгу.
Несколько дней
я не прикасался к Евангелию, но однажды вечером, когда скука и одиночество
одолели меня, а за окном уже наступила вечерняя темнота, я зажег керосиновую
лампу и взял в руки Евангелие.
Раскрыв
обложку, я обнаружил там необычную дарственную надпись: “Во имя Господа
Иисуса Христа, ради Его святого имени на русской земле благословляю сие святое
Евангелие командиру восьмой роты, капитану Сергею Михайлову на спасение, жизнь,
крепость и победу над врагами видимыми и невидимыми. Игумен Серафим, лета от
Рождества Бога-Слова 1904, октября, 21 дня”.
Позже я узнал
от доктора, что это Евангелие досталось ему от белогвардейского офицера,
расстрелянного большевиками в Феодосии.