Увы, именно из‑за этого стремления Нади обличать и поучать, незаметно для нее распространившегося не только на паломниц, но и на послушниц, и даже на монахинь, через несколько месяцев у нее вышла размолвка с игуменией. После чего та, решив излечить Надю от гордыни, дала ей другое послушание — на скотном дворе. И монастырская жизнь обернулась к Наде совсем другой стороной. Месяца два–три она мужественно выносила опалу, но однажды терпение изменило Наде, и, переругавшись со всеми, она ушла из монастыря. Вернее, была с позором выгнана оттуда.
Ночуя на вокзале в ожидании поезда, а затем – по дороге домой, Надя не могла успокоиться. Что же ей теперь делать? Как жить дальше? Она понимала, что ждет ее впереди – возвращение домой, попреки родителей, долгое и бесполезное хождение по больницам и поликлиникам в поисках места. И страшные сны по ночам, в которых она снова и снова будет переживать обиды, которые вытерпела в монастыре. Но страшнее всего было то, что ее мечты – стать «матушкой», оказались несбыточными. А ведь все начиналось именно так, как пишется в книгах про святых — и прозорливый батюшка встретился, и в монастырь идти благословил… Вроде бы, она все делала правильно. Так почему же так жестоко посмеялась над нею жизнь? Посмеялась – и обманула… Вот тебе и «венца с себя не сбрасывай»!
Наде вдруг подумалось – а может, она ошиблась? Может быть, эти странные слова о «венце» означали совсем другое? Не монашеский клобук, а один из тех, похожих на старинные царские короны, венцов, которые при венчании надевают на головы жениха и невесты? Тут она припомнила, что слово «венец» по–гречески звучит, как имя «Стефан». И тогда Наде вспомнился Степа. Вспомнился до боли живо и ярко. Боже, как она ошиблась! Почему же она раньше не догадалась, что он много лет безответно любил ее? Ведь все эти цветы и игрушки, все эти томики стихов были знаками его любви, в которой он хотел, но боялся признаться ей! А она видела в нем только средство для исполнения своих честолюбивых желаний… Как же теперь она жалела о том, что не разглядела в Степе самого главного – доброго, верного и любящего сердца! Ведь они могли бы быть счастливы. Могли бы… Если бы не гонялась Надя за мечтами, если бы поняла вовремя, что ее «венец», ее счастье было так рядом. Только она отвергла его.
Больше всего на свете Наде хотелось теперь одного – снова увидеть Степу. Попросить прощения. Сказать, что она ошиблась. И что она теперь тоже любит его. И будет любить его, даже если он навсегда останется простым участковым врачом. Мысленно она называла Степу самыми нежными именами, которые только приходили ей на ум. И молила Бога, чтобы Степа простил ее.