— Он не государев изменник, а мученик.
Как услышал это стрелец, так сразу рассердился и стал гнать нас от кельи святителя:
— А ну, пошли, бабы, прочь, пока целы! Да за такие слова знаете, что бы с вами сделали?.. Идите, идите, одна беда с вами!
Ну, мы и побрели восвояси. А я, хотя у меня в лотке еще полным — полнехонько пирожков оставалось, воротилась домой и там еще долго плакала. Под вечер опять пришла ко мне Марфа–дьяконица, все расспрашивала – как я в монастырь сходила, да что видела, да что слышала. Только я так и не смогла ей ничего рассказать. Как вспомню, как он, мученик Христов, нас утешал, так словно в сердце чем‑то острым кольнет и слезы из глаз сами собой польются.
ГОВОРИТ МАЛЮТА СКУРАТОВ:
Это ты чего на меня так уставился? Али думаешь, что я палач? Какой я тебе палач? Я не палач, а царский опричник, Григорий сын Лукьянов Скуратов–Бельский, по прозванию Малюта, верный слуга государев. Понял теперь, кто я такой? То‑то же.
Дело мое при царе важное – врагов его карать. Что ж, это нам с руки, дело привычное. Бывало, налетим с моими молодцами на боярскую усадьбу – гойда, гойда! Не успеет боярин за сабельку схватиться, а у него уж и головы нет… Бабы мечутся, голосят, а нам от того еще пущая потеха. А еще того смешней, если в ноги нам повалятся, и начнут реветь да просить, чтобы хоть детишек малых пощадили… Очень мне это нравится, когда они перед смертью ревут да пощады просят. Да только мы, опричники – верные псы царевы. И никому – ни старому, ни малому – пощады не дадим. Смерть врагам государевым!
Что ты говоришь? Как это: «какие же враги государю бабы да детишки»? Да за такие слова знаешь, что я с тобой сделать могу!? Так что сиди да помалкивай, пока живой. Не мое это дело – рассуждать. Мое дело – царские приказы выполнять, и все тут. Вот так‑то.
И насчет владыки Филиппа – и тут я тоже царский приказ выполнил. Дело было так. Шли мы походом на Новгород. Сам царь нас вел. Говорил он: «повывел я измену из каменной Москвы, так повыведу ее и из Новгорода»! Вот подошли мы к Твери, стали лагерем. Ближе к ночи послал за мной царь. Прихожу, а он сидит чернее тучи. Перед ним лежит книга раскрытая, только он в нее не заглядывает. В одной руке у него четки ременные, а другой рукой он в посох вцепился. Ну да, в тот самый, с железным наконечником… По всему видно – если царь тучи черней, значит, гроза собирается. Только вот в кого из той тучи молнией полыхнет?
Подошел я поближе, поклонился пониже. А царь и говорит мне, тихо так, ласково и умильно:
— Вот что, Малютушка. Поезжай‑ка ты в Отрочь монастырь. Там ведь Владыка Филипп живет…, а я, окаянный, совсем было позабыл о старце Божием. Так вот, Малютушка, навести‑ка ты старца. Да попроси у него благословения новгородских изменников покарать.