-Прости, юноша. Я тебя не
знаю. Пожалуйста, уходи.
-Ромула! Что с тобой? –
закричал я. А потом набросился на старуху. – Что вы сделали с моей невестой?
Отвечай! Что вы с ней сделали?
-Убирайся прочь! – завопила
разъяренная старуха. – Не то я тебе сейчас задам! Эй, Герман, Фурий, сюда!
На крик старухи из дома
выбежали двое уже знакомых мне дюжих рабов. Увы, наши силы были слишком
неравны, чтобы попытаться отбить у них Ромулу. Так что нам с Сильваном пришлось
спасаться бегством. Ныряя в узкий переулок, я успел оглянуться. И увидел, как
старуха тащит Ромулу к дому. Дверь за ними захлопнулась…
Теперь я убедился – моя
невеста и впрямь попала в беду. И я - единственный, кто способен ей помочь. Но только
– как же мне это сделать?
***
Я промаялся в раздумьях до
полудня. А в полдень ко мне явился посланник от Мирталис с приглашением сегодня
вечером пожаловать к ней в гости. И хотя я помнил, что должен явиться к ней
завтра, мог ли я в чем-либо отказать несравненной Мирталис?
Отчего-то мне сразу бросились
в глаза бронзовые головы Медузы на воротах ее дома. Я вспомнил, что слышал от
кого-то о подобных украшениях… Впрочем, в следующий миг мне стало не до
раздумий и воспоминаний. Передо мной, в полупрозрачной одежде, расшитой разноцветным
шелком и золотом, благоухая пряным запахом духов, стояла великолепная Мирталис.
-Здра-авствуй, Лу-уций! – ее
голос отозвался в моем сердце дивной музыкой. – Как я рада, что ты прише-ел!
Будь моим го-остем!
Ее дом походил на шкатулку,
полную драгоценностей. Но лучшей из них была сама Мирталис. Она казалась
Цирцеей, Еленой, Афродитой>29…впрочем, разве все эти красавицы могли
сравниться с ней, несравненной и прекраснейшей? Неудивительно, что мне не было
дела до стоявших перед нами угощений. Возлежа за столом рядом с Мирталис, я не
мог наглядеться на нее, не мог наслушаться ее чудного, певучего голоса.
-Расскажи-и о себе, мой
Лу-уций… Я хочу зна-ать о тебе все-е…
И я рассказывал ей о своем
отце-художнике и об его последней картине, и о матери, и об учебе на Косе, и о
своем друге Руфе. Сам не знаю отчего, умолчал лишь о Ромуле. А она, склонив на белоснежное
плечо свою кудрявую головку, внимательно слушала мой рассказ. Когда же я
закончил, с нежнейшей улыбкой протянула мне чашу, полную каленского вина:
-Ах, как это все интере-есно… Атланти-ида…
Ведь я-а оттуда родом, мой Лу-уций. В моих жилах течет кровь тамошних царе-ей.
В Атлантиде меня звали Хари-итой.
Я насторожился. Неужели она и
вправду царского рода? А Мирталис, похоже, не на шутку предалась воспоминаниям: