Увы, мои надежды оказались
напрасны. Лишь под утро я смог забыться сном. И во сне увидел Ромулу – бледную,
исхудавшую. На шее у нее была веревка, словно у пленницы или рабыни. Она с
плачем простирала ко мне руки, умоляя спасти ее. Я бросился к ней…и моя невеста
упала в мои объятия - мертвой. Потому что на шее у нее была не веревка, а
ядовитая змея. И в тот миг, когда наши руки соединились, она ужалила Ромулу. У
той змеи была голова Мирталис…
***
Наутро я вместе с Сильваном
отправился к дому Аттилия Кальва. Ибо хотел лично удостовериться в том, что он
мне рассказал вчера вечером. И попытаться увидеть Ромулу. Если, конечно, на то
будет воля судьбы. Или, коль угодно, богов.
Мы расположились возле небольшого
фонтана в виде льва, из пасти которого в выщербленный мраморный бассейн, журча
и переливаясь на солнце, стекала струйка воды. Между прочим, фонтан этот
находился поблизости от жилища Аттилия Кальва. И всякий, пожелавший выйти из
дома, или, напротив, войти в него, непременно прошел бы мимо нас. Чтобы не
вызвать ничьих подозрений, а также, дабы скоротать время, мы принялись играть в
монетку>28 (не забывая при этом бдительно следить за домом).
Действительно, редкие прохожие, услышав наши возгласы: «корабли или головы?»,
сразу же утрачивали к нам всякий интерес. В самом деле, стоит ли обращать внимание
на двух молодых людей, занятых игрой в монетку? Право слово, есть вещи и
поважнее…
Солнце еще не успело подняться
высоко, как из ворот дома Аттилия Кальва вышли две женщины, закутанные в длинные
темные шали. Одна из них, судя по походке вперевалку, была старухой. Что до
второй… сердце подсказало мне – это – Ромула.
Разумеется, проще всего было
дождаться, когда они подойдут ближе. Но я не мог больше тянуть. Я должен был
немедленно увидеть свою невесту, должен был узнать, что с ней случилось. И,
забыв о всех мерах предосторожности, я бросился к ней:
-Ромула! Здравствуй, Ромула!
Она вздрогнула. Потом подняла
голову… Боги! Откуда эти запавшие щеки, эти черные тени под ее ввалившимися глазами?
Почему она смотрит на меня с таким страхом? Отчего она, богатая наследница
Аттилия Кальва, одета бедно, как рабыня?
-Ромула! Ромула! Ты узнаешь
меня? Это же я, Луций Секунд! Твой жених!
На ее бледном лице появилась
робкая улыбка. Вернее, тень улыбки:
-Лу-уций… это ты… А мне
сказали, что ты…
Она протянула ко мне руку,
словно желая убедиться в том, что наша встреча – не сон. Но тут…
-Не смей! Ты что, забыла?
Ромула отдернула руку и
испуганно посмотрела на свою спутницу. Потом опустила голову и пролепетала: