-Любил волк кобылу, оставил
хвост да гриву… - усмехнулся фельдшер. – Лицемер он был редкостный, этот отец
Виктор! Между прочим, он у меня не раз интересовался, насколько серьезно болен
старый поп, и долго ли еще проживет. Видно, не терпелось поскорее его место
занять! Вот и занял…
-Матвей Иванович. – осторожно
спросила Нина. – А Вы уверены, что сын отца Михаила непричастен к его смерти?
Мне рассказывали, будто он любил какую-то девушку, и она…
-Да эта девушка, можно
сказать, его спасла. – ответил старый фельдшер. – Кстати, на самом деле Василий
был не родным, а приемным сыном этого попа. Кажется, родители у парня погибли
во время бомбежки. Вот они с женой и усыновили его, когда он был еще совсем маленьким,
и научили всему церковному. Видимо, хотели, чтобы тот тоже попом стал. Только,
по правде сказать, у парнишки душа совсем к другому лежала. Дочка моя Нинка с
этой его Машкой подружками были, вот Машка ей и рассказывала, что Вася мечтает
поехать в город и выучиться на художника. Да только его приемный отец и слышать
об этом не хочет. Уговаривала она его тайком уехать, уговаривала…да он об этом
и слышать не хотел. Я, говорит, отца не брошу. Пропадет он один без меня…
Никуда я не поеду. Вот так и жил вместе с попом, пока тот не умер. А, как умер,
они сразу же вместе в город уехали…
Однако Нине Сергеевне не давал
покоя еще один вопрос:
-Как Вы думаете, Матвей
Иванович, кто мог хотеть смерти отца Михаила? Видите ли, у него на памятнике
написано: «принял смерть от руки ближнего своего». Мне говорили, что он велел
сделать эту надпись незадолго до своей смерти. Выходит, он боялся, что кто-то
убьет его?
-Говорю же Вам – никто его не
убивал. – ответил старик и наполнил опустевший стакан из стоявшего на
подоконнике маленького блестящего чайника. – И доказать это проще простого.
Ведь и участковый наш, Иван Сергеевич, который тогда вместе со мной его тело
осматривал, до сих пор жив, и кое-кто из понятых, что при этом присутствовали.
Хотя мне самому многое непонятно. Например, почему старый поп боялся уезжать из
Сосновки? И вот еще что. Последний раз он вызвал меня накануне своей смерти.
Вот тогда-то я ему и предложил поехать в город, в больницу. Да он отказался. А,
когда я уже уходил, он произнес, тихо так, словно сам с собой говорил: «зачем я
это сделал? Если б я знал…» Что он имел в виду – ума не приложу. Только думаю,
у него какие-то неприятности были…
В это время в дверь кабинета
просунулась голова пожилой женщины в белом ситцевом платке:
-Матвей Иванович, можно к Вам?