Однако войдя в храм и окинув
взглядом толпившихся в нем людей, большинство из которых было ему незнакомо,
отец Михаил понял: он просто-напросто не сможет исповедовать их в одиночку…
-Так ты говоришь, это все твои
духовные чада? – спросил он отца Гермогена.
-Мои. – охотно подтвердил
архимандрит.
-Что ж, тогда иди, облачайся.
Сам их и исповедуешь.
***
…Брезгливо перебрав
облачения отца Михаила, но так и не остановив свой выбор ни на одном из них,
архимандрит Гермоген повернулся к настоятелю:
-Прости, брат, но все это не по
мне. Впрочем, я с собой из Двинска на всякий случай требный набор прихватил.
Благослови мне надеть свое облачение.
-Ладно, надевай свое! – буркнул
отец Михаил, до крайности возмущенный тем, с каким пренебрежением отец Гермоген
отнесся к его облачениям. Да, они и впрямь уже поношенные, но вполне добротные.
В них можно служить еще не один год… Опять же, сколько великих угодников Божиих
давнего и недавнего прошлого носило самые простые и убогие ризы. Он даже слышал
когда-то поговорку: прежде были ризы простые, да попы золотые… Так что зря отец
Гермоген гнушается его облачениями…
Однако, увидев епитрахиль и
поручи отца архимандрита, настоятель от изумления потерял дар речи. По
царственному пурпурному бархату золотой и серебряной нитью были искусно вышиты
поясные изображения святых Двинской епархии. Епитрахиль украшало множество
блестящих пуговиц тончайшей работы. Такие же пуговицы имелись и на поручах.
- Это облачение мне духовные
дочери из Покровского монастыря подарили. – пояснил отец Гермоген. – Сами
вышивали. А пуговицы - серебро с позолотой, греческая скань.
Отец Михаил подавленно
молчал. Каким же убогим и жалким теперь казалось ему собственное облачение!
***
Разумеется, появление в
Троицком храме отца Гермогена сразу привлекло внимание тамошних прихожан.
-А это кто такой? – шепотом
вопрошали они свечницу Ольгу. – Вроде, мы его тут раньше не видали… Уж не
Владыка ли к нам приехал?
-Это архимандрит. –
благоговейным шепотом поясняла Ольга. – А зовут его отец Гермоген.
-А кто такой архи…ма…дрит? –
спросила худощавая подслеповатая бабка Глафира, первая сплетница в Ершовке.
-Ну, это такой батюшка. –
замялась свечница. Потому что, по правде сказать, она и сама весьма смутно
представляла, кто такой архимандрит. – Он монах…самый главный.
-Мона-ах… - глубокомысленно
повторила Глафира. – Гла-авный… А он из какого монастыря?
-Он из Двинска приехал. – сухо
ответила Ольга и повернувшись лицом к алтарю, принялась истово креститься и
кланяться, давая старухе понять, что разговор окончен.