Правда, после всех этих
перемен жители Ершовки отчего-то перестали ходить в Троицкую церковь.
Некоторые, наиболее набожные, в выходные уезжали молиться в Двинск. А кое-кто и
вовсе, как говорится, забыл дорогу к храму. Впрочем, отец Михаил не обращал на
это внимания. В самом деле, стоит ли жалеть об ушедших? Разве много было проку
от этой нищей деревенщины? Приезжие горожане куда богаче и щедрее. Так что он
не прогадал, пригласив к себе отца Гермогена. Точнее сказать –даже выгадал.
***
Миновало лето, а за ним и
осень уже приблизилась к концу. Накануне Михайлова дня, когда отец настоятель
праздновал свои именины, к нему в гости, как обычно, приехал из соседней
епархии его старый семинарский товарищ, протодьякон Иоанн.
-Здравствуй, здравствуй,
дружище! – раскатистым басом приветствовал он отца Михаила, заключая его в свои
могучие объятия. – Ну, как поживаешь? А я тебе подарок привез. Ты, помнится,
всегда любил читать святых отцов…
Отец Михаил холодно принял от
протодьякона пухлый томик, пробежал глазами надпись на обложке: «Творения
Святителя Иоанна Златоуста», и, не говоря ни слова, положил книгу на комод.
Отец Иоанн нахмурился, но промолчал. Потому что за плечами у него были долгие
годы службы в соборе, убедившие его в справедливости поговорки: не всякую
правду сказывай…
-Кстати, Ваня, тут ко мне летом
отец Гермоген приехал. – поделился новостью отец Михаил. – И теперь живет у
меня. Видишь ли, Владыка его под запрет отправил… ну, да ладно…нет худа без
добра. Смотри-ка, что он мне сегодня подарил. Росный ладан. Греческий.
Пахнет-то как! Не то, что наш… дешевка. А вот еще – погляди. Наперсный крест.
Серебро с перламутровой инкрустацией…дорогая вещь. Тоже греческий…разве наши
так сделают? Как раз под мое новое облачение…вот, взгляни, какая
красота…золотое шитье, ручная работа…монашки из Покровского монастыря вышивали.
Ну как, нравится? Эх, разве я прежде мог себе такое позволить? Спасибо отцу
Гермогену – надоумил, как нужно жить. Да что с тобой, брат? Нездоровится, что
ли?
-Прости, отче. – ответил отец
Иоанн, отводя взгляд. – Просто… я немного устал с дороги.
Впрочем, наутро протодьякон,
похоже, уже оправился от усталости. И сослужил отцу Михаилу во время
праздничной Литургии. А под конец службы возгласил ему многолетие так громко,
что в церковных окнах жалобно задребезжали стекла. Что до архимандрита Гермогена,
то, по благословению отца Михаила, в тот день он произнес пространную проповедь
на свою излюбленную тему: «не собирайте себе сокровищ на земле…» (Мф. 6, 19).
По мере того, как он говорил, старый протодьякон все сильнее хмурился…но опять
не сказал ни слова.