И был помраченными с трона сведен.
Опять одинокий и шаткий
Стоял позлащенный поруганный трон.
Вкруг трона – горлатные шапки.
Седмица боярская [42] , став у руля,
В стране не найдя воспреемца,
Решала, какого призвать короля –
Поляка ли, шведа ли, немца?
И те ждать себя не замедлили: лях
Пошел на Смоленск деловито;
Швед Север прибрал. В южнорусских полях
Хан крымский резвился открыто.
Поспешно, посольство большое собрав,
К полякам явились с мольбою,
Чтоб сел на Москве юный принц Владислав [43] ,
И быть тишине и покою.
За крепко сплоченным дубовым столом
Два пана вельможных негромко
Беседу вели. Печь дышала теплом,
Иконы мерцали в потемках.
Бесхитростным был запоздалый обед:
Бутылка вина из запасов,
Две курицы, яйца, гусиный паштет
И жбан монастырского кваса.
Был гетман коронный Жолкевский [44] угрюм,
Полковник Гонсевский [45] , напротив,
Был с виду беспечен. Но рой тяжких дум
Обоих терзал, разохотив
К речам без намеков. Полковник внимал
Седого бойца наставленьям
И с хрустом куриные члены ломал
Меж тем и другим откровеньем.
– Послушай-ка, пан Александр, что скажу –
Пан гетман крутнул сивым усом.
– Я честью своей, как и ты, дорожу
И не был злодеем и трусом.
Однако же рад, что без крови Москва
Под польскую руку решилась
Отдаться. Судьба, знать, ее такова,
Раз чудо сие совершилось.
Из чаши отпил. Пожевав, произнес:
– Не ведаю, что под Смоленском [46]
Задумал король, только чует мой нос –
Политика эта не с блеском
Творится. И надобно мне убедить
Его королевскую милость:
Едино лишь принца на трон посадить
Готова Москва; что пролилось
На Речь Посполитую манной Небес
Нежданное это решенье.
Мир схизмы к нам в руки без битвы и весь
Идет. Было б только терпенье.
– Увы, пан король слишком нетерпелив,
И сам на престоле российском
Желает воссесть…
– … кровью польской залив Чужую страну. Впрочем, с риском
Остаться ни с чем. Мне юлить не к лицу.
Я крест целовал перед Богом
И знатью московской, что принца к венцу
Явлю – и конец всем тревогам.
С Москвою войну продолжать не резон,
Да видно судьба, коли шведы [47]
В союзе с Россией. И наш гарнизон
В Москве должен стать и изведать
Немало хлопот. Жаль жолнеров. Пусть им
Войны зреть лицо доводилось
Не раз, ждет их лихо, коль не убедим,
Его королевскую милость.
Вздохнув, повторил: Посему говорю:
С Москвою войны не желаю,
Но верой и правдой служа королю,
Тебя в граде сем оставляю.
Дождись Владислава любою ценой.
Со свитой ли, с войском коронным
В Москву он придет, овладеет страной
И Римом спасет миллионы.
В улыбке расплывшись, Гонсевский в ответ:
– Все выполню, пане коронный.
А воинства польского доблестный цвет