Там нонеча очаг их кровный –
Там им и холод, и теплынь.
Уж двадцать лет их готский говор
Славянский истязает слух [129] .
Руси полезен ли торговый
Проворных рахдонитов [130] дух?
В твоей дружине, свите, княже,
Немало служит христиан.
Зачем их держишь в личной страже?
Им чужд старинный дух славян…» –
«Так что мне делать, волхв, ответствуй, –
Нахмурясь, князь жреца спросил, –
Издревле знаемо соседство
Креста и русских вышних сил.
Я христианам доверяю,
Они надежны и просты.
Без них скорей я потеряю
И власть, и землю. А кресты…
Меня кресты их не смущают
И храмы их меня не злят.
Они в Едином Боге чают
Спасенья, правды… не услад.
А боги пращуров славянских
Все порознь жмутся, по родам…
Богов древлянских, да полянских,
Да и иных – не счесть…» – «…Но нам
Их удалось собрать всех вкупе;
Перун уж сколько лет главой?...» [131] –
«…Да впусте все. Как воду в ступе
Толчете. Сгнил, жрец, посох твой».
Князь укоризненно рукою
Махнул и, не простясь с волхвом,
Угрюмо вышел из покоев,
Заботой тяжкою влеком.
Гость цареградский с русским кормчим
Вел неторопкий разговор,
Касаясь, как бы между прочим,
Вопросов веры: «Не в укор
Скажу тебе, мой друг почтенный,
Ваш Киев стал меня пугать
Разладом внутренним. На стенах,
Когда приступит злая рать,
Спокойней, право. Здесь же город
Окропом [132] только не кипит.
Хватает брата брат за ворот;
Глядишь, и кровью окропит.
Спротив того и сговор вражий –
Ничто…» – «…Да было ли когда? –
Волхвам почтения не кажут.
Беда, ромеюшко, беда.
Волхвы опять к стопам Перуна,
Кровавую бросают дань:
То отрока, то деву юну,
То вепря, то пугливу лань.
Своих поган [133] уже им мало;
Знать, время кровью христиан
Задабривать бревно настало;
Ослаб, видать, их истукан». –
«Так ты крещен ли, друже милый?» –
«Лет семь ужо… Крестил детей...
А старший брат – тот под Ярилой
В пеленах дьявольских сетей.
Предместье сильно православно.
Среди посадских и бояр
Крещенных тайно или явно
Достатне. Дунешь – и пожар…» –
«А веси?» – «Веси – все погане;
Что смерд, что ловчий, что рыбак…
Иное дело – горожане…
Нам без Христа ужо никак».
У ног безмолвного Перуна
Под звуки мерного стиха
Жрец жег магические руны,
Гадал над кровью петуха.
За действом этим напряженно
Следил служителей синклит:
Что пепел бересты сожженной
Им, верным, сделать повелит?
Воздев десницу, жрец затрясся.
И в раскаленной тишине
Вопль испустил, ища согласья:
«О, горе нам! О, горе мне!
Перун могучий жаждет крови!
Русь беды ждут, коль не дадим
Ему мы жертвы. Все суровей
На всходе небо. Черный дым
Горящих весей застилает
Земли славянской светлый лик.
Я вижу: Киев полыхает,
Я слышу печенегов крик;