Эти черные глаза смотрели прямо в глаза Лоре, а она смотрела в черную глубину этих детских глаз, и ей захотелось взять себе этого малыша.
— Папа! — воскликнула Лора.— Дай мне этого индейчонка!
— Тише, Лора‚— строго сказал папа.
Маленький индеец проезжал мимо Он повернул го- лову и не отрываясь смотрел прямо в глаза Лоре.
— Я хочу взять этого индейчонка! Я хочу взять его себе! — умоляла Лора.
Малыш уезжал все дальше и дальше, но не сводил глаз с Лоры.
— Он хочет остаться со мной! — кричала Лора. — Пожалуйста, возьми его, папа!
— Замолчи, Лора! — сказал папа. — Индианка никому не отдаст своего ребенка.
— Папа, папа! — умоляла Лора, а потом горько заплакала. Плакать было стыдно, но она никак не могла успокоиться. Маленький индеец уехал, и Лора знала, что больше никогда его не увидит.
Мама сказала, что еще в жизни ничего подобного не слыхивала.
— Как тебе не стыдно, Лора,— говорила она, но Лора все плакала и плакала. — Не понимаю, зачем тебе понадобился этот малыш.
— У него такие черные глазки‚— плача ответила Лора. Она не могла объяснить словами, зачем он ей так нужен.
— Зачем тебе чужой малыш, Лора? — уговаривала ее мама.— Ведь у нас есть своя крошка, малышка Кэрри.
— Я его тоже хочу! — громко всхлипывала Лора.
— Ну что тут скажешь! — воскликнула мама.
— Посмотри на индейцев, Лора,— сказал папа. — Посмотри сначала на запад, потом на восток. Посмотри внимательно — что ты там видишь?
Сначала Лора ничего не могла разглядеть. Глаза у нее были полны слез, она всхлипывала и все никак не могла успокоиться. Но она постаралась послушаться папу и вскоре перестала плакать. На западе, сколько видел глаз, и на востоке, сколько видел глаз‚— везде были индейцы. Их длинной-предлинной веренице, казалось, не было конца.
— Видимо-невидимо индейцев,— сказал папа.
Индейцы все ехали и ехали мимо. Крошке Кэрри надоело смотреть на индейцев. Ее усадили на пол, и она стала играть сама с собой. Но Лора все сидела на ступеньке. Папа стоял рядом, а мама и Мэри стояли за ними в дверях, и все неотрывно смотрели на проезжавших индейцев.
Настало время обеда, но про обед никто и не вспомнил. Индейские лошадки, нагруженные связками шкурок, столбами от шатров, корзинами и горшками, все еще проходили мимо. Проехало еще несколько женщин и несколько голых индейских ребятишек. Потом прошла самая последняя лошадка. Но папа, мама, Мэри и Лора все еще не отходили от дверей и смотрели до тех пор, пока длинная вереница индейцев не перевалила за край земли, И тогда не осталось ничего, кроме тишины и пустоты. И весь мир показался очень спокойным и унылым.