- Да, – почему-то шепотом, словно голос враз перестал слушаться.
- А Мунира Демакова – сестра?
- Да! Что с ними?!
- Софочка, ты же понимаешь...
- Миш, я все понимаю. Ресурсы у нас ограничены. Лина там нужна. Ты тоже. Я... буду ждать от вас новостей. Много тебе денег собрали?
- Да в нашей ситуации их всегда мало. Ладно, Селезнев довезет нас до станции...
- Хорошо, что мальчик пришел в себя.
- Да, хорошо.
- Жаль, что ничего не помнит.
- Нет, это как раз тоже хорошо. Зачем ребенку лишние переживания? Вряд ли он бы смог рассказать что-то, чего мы не знаем.
Они стоят в прокуренном тамбуре и смотрят на проносящуюся за окном ночь. Еще сутки в пути. Им хочется поговорить о своем, важном, но в плацкартном вагоне это совсем неудобно.
- Миша, ты разве не рад? – Лина рассматривает не разглаживающуюся складку между его бровей.
- Чему?
- Тому, что маму увидишь. И сестру. Живыми.
Он молчит какое-то время, все так же глядя за окно, на трассирующую россыпь огней пролетающего вдалеке какого-то безымянного населенного пункта.
- Я не жду уже... боюсь... плохих новостей.
- Все будет хорошо, – кладет руку ему на плечо. – Верь мне. Все будет хорошо. Мы справимся. Ты же не боишься... меня? Того, что нам предстоит сделать?
- Какая разница? Кажется, нет, не боюсь. Да и если бы боялся? Ради матери я готов на все.
- Миша...
- Ты вспоминаешь его? – Михаил резко меняет тему разговора.
- Конечно.
- Я до сих пор помню, как он меня за руку держал. Так крепко. Я... я должен был его удержать! Мне кажется, это из-за меня... что-то пошло не так. Из-за меня мы потеряли Мо!
- Перестань! Фарид же говорил, что портал нестабилен!
- Фарид не может знать всего, – горько произносит Михаил.
- Ты прав. А тут еще Мика... как с ума сошла. Трудно... – вздыхает, кладет голову ему на плечо. – Ох, Мишенька, как же трудно...
- Все равно, кроме нас – некому.
- Меня больше девочка беспокоит, – они идут за врачом по коридору. – Она явно после перенесенного стресса находится в пограничном состоянии.
- В каком?.. Что вы имеет в виду?
- Ее психическое состояние. Девочка практически не отходит от матери. Только поспать ее отправлять домой удается, да покушать. Сидит неотлучно при матери – будто помочь может. Не говорит ни с кем почти. А если говорит, то... пограничное состояние психики – вы сами увидите. Не уверен, что мы сможем помочь вашей матери – уж простите за откровенность, работа такая. А девочку... девочку спасать надо, пока не поздно.
- Мунира сейчас... там? В палате?
Врач смотрит на часы на запястье.
- Там. Где ж ей еще быть? Говорю же – живет практически в больнице.