Она бросилась к нему, едва они вошли в палату.
- Миша, Мишенька! – искренние, отчаянные детские слезы, когда жизнь еще не научила, что плакать – нельзя, стыдно, слабость. Зато есть вера во взрослого старшего брата: приехал – значит, все будет хорошо. Потому что Миша рядом.
Михаилу хоть разорвись – отчаянный взгляд не отрывается от лица матери, а руки гладят темноволосую голову, длинную косу, содрогающиеся худенькие плечи. Лина приходит ему на помощь, подходит к высокой кровати. Она не видела Тамару Самвеловну... в сознании, а сейчас эта маленькая, хрупкая женщина совсем теряется под одеялом. На лице с впавшими щеками и закрытыми глазами в обрамлении темных кругов тонкий нос с горбинкой кажется гротескно огромным. Легкое касание ко лбу под черными с проседью волосами, Лина на пару секунд прикрывает глаза, а когда открывает...
Она кивает Михаилу, но при этом стучит пальцем по запястью. Миша понимает ее пантомиму.
- Простите, – оборачивается к врачу. Двигаться приходиться вместе с сестрой – она крепко держит его за пояс, уткнувшись ему куда-то в район живота. – Вы не могли бы... ненадолго...
- Да, конечно, я понимаю, – кивает доктор. – Если нужен буду – вы знаете, где меня искать.
- Миша, медлить нельзя! – произносит Лина, как только за врачом закрывается дверь палаты. – Давай прямо здесь. Она едва держится!
- Это все мухи! – Мунира вдруг отрывает зареванное лицо от рубашки брата. – Я им говорила! Что надо отгонять мух! А они мне... – она скривила дрожащие губы, – говорят: “Иди домой, девочка, с мамой все будет в порядке”. Будто я не понимаю... А теперь...
- Умка, – Миша садится на корточки, берет сестру за руки, – успокойся. Какие мухи?
- Вокруг мамы были мухи. Они приходили за ней. Они... они... – она снова вздрагивает, утыкается брату в шею.
- Тише, тише, медвежонок, – он называет ее этим детским прозвищем, сам дал, когда первый раз ее увидел – очень она была упитанная тогда, и не отпускала маму от себя, как медвежонок Умка медведицу маму. Михаил поднимает взгляд на Лину, вид у нее встревоженный, она качает головой.
- Нет времени, Миш. Нет сейчас времени отводить ее куда-то.
- Я и не пойду! – Мунира резким движением руки оттирает слезы. – Вы поможете маме? – это уже адресовано Лине.
- Попробуем, – Лина скупо улыбается. – А теперь, пожалуйста, возьми стул и отойди вон туда, к окну. Сядь и глаза закрой.
- Я лучше дверь подержу, – с этими словами Мунира берет стул и очень ловко фиксирует дверь ножкой, так, что не открыть снаружи. – Нам же никто не должен мешать?
Миша молчит, явно удивленный поведением младшей сестры. Его малышка Мунира сильно повзрослела с их последней встречи три года назад. А Лине сейчас не до сантиментов.