— Ко мне, кто не может бежать! — крикнул он. — Дадим уйти молодым и сильным, чтобы жило племя!
Вокруг старого вождя стали сбиваться усталые и раненые. Ковыляющий сзади оол с пробитым бедром что-то крикнул своим и с несколькими земляками присоединился к остающимся.
— Беги! — толкнул Зиланок Посдеона.
Нет, Посдеон не был послушным сыном! Вот и теперь он, упрямо закусив бороду, уже высматривал среди набегавших врагов добычу своему мечу.
— Племени нужен вождь! — Зиланок, схватив сына за грудь, хрипло дышал ему в лицо. — Если ты, крикливый и безмозглый неслух, не выполнишь волю отца… — и на Посдеона рухнул град отборных, просоленных морем проклятий. Посдеон выплюнул бороду, ткнулся лицом в грудь отца и кинулся догонять молодых воинов. А старый вождь жилистой рукой поднял гарпун и крикнул своему истекающему кровью отряду древний клич морских воинов:
— Пускай их ко дну! Ко дну!
Атланты и даже медведи на миг запнулись перед непонятной дерзостью идущей им навстречу горсти окровавленных дикарей…
У моста догорала последняя головешка из костра битвы.
— Обороняйте Мать Матерей! — крикнул Гонд.
Десятка два гиев кинулись за ним, навстречу напирающим врагам. Борейский вождь Уртан присоединился с несколькими бойцами. Остальные пробивали Матерям путь к мосту.
Навстречу Ору бежал узкомордый, почти черный, медведь. Гий направил на него копье, но зверь, нырнув под острие, впился в горло оленя. Плясун повалился, запрокидывая голову; рог его вдавился в грудь Ора. Какое-то время тот еще слышал истошные крики, топот копыт, рев зверей, а потом потерял сознание. Он не видел, как промчались по мосту Гезд и Гехра с защищающими их спины Гондом и Бронтом, как пеласги и оолы в последний момент вырвались из смертельного кольца.
— Сюда! Сюда! — кричал Зогд с тропы, ведущей в кусты на склоне северного отрога. Возле него, опустившись на колени, несколько воинов выпускали последние стрелы во врагов, вбегающих на мост. Когда атлант наклонился над загородившим путь телом Уртана, тот схватил врага за горло и вместе с ним скатился в Стикс. Один из ибров выбежал из-за кустов и швырнул на мост зажженный факел. Настил, который Зогд успел полить горящей водой, запылал, задержав преследователей.
Солнце, словно досмотрев до конца кровавое зрелище, медленно опускалось в океан. Густеющие сумерки укрывали беглецов от погони.
Бросив лошадь, Акеан подбежал к Майе. Она не сразу заметила его.
— Севз был прав, — сказала жрица, словно просыпаясь, — битва опьяняет сильнее некты. Даже если только смотреть на нее.
— Ты обещала мне его голову.