Это началось со звонка из Соединенных Штатов. Неизвестный женский голос с явным американским акцентом спросил мое имя и после этого обращался ко мне просто «отец». Прошло довольно много времени, пока я понял, что звонившей была моя дочь от первого брака, которую после развода с первой женой в середине 1950-х годов я больше не видел. Это было неописуемое чувство: внезапно снова иметь дочь, которая сама уже была замужем и сделала меня за ночь дедушкой двух внуков.
Когда она позже посетила нас, мою жену и меня, в Германии, она преподнесла мне чудесный подарок. Она передала мне папку с моими пропавшими без вести бумагами, которые она сохраняла долгие годы как единственную память об отце, в надежде однажды вновь увидеть меня.
Через несколько лет одно событие, наконец, снова утвердило меня в намерении написать, наконец, книгу на основе вновь обретенных теперь бумаг.
Я пришел к выводу, что многие молодые люди, которые знают о войнах только из учебников по истории или из слухов, едва ли могут представить себе их действительность, так же как и я в свое время, когда впервые узнал что-то о Первой мировой войне, никак не мог себе представить, как это было на самом деле.
Реальность абсолютно другая. Она превосходит даже самые рискованные фантазии, так как силы человеческого воображения недостаточно для того, чтобы постичь настоящие чувства и ощущения солдат на фронте.
Бесспорно, и среди солдат также были люди, бесчувственные по своему предрасположению, которые сражались и убивали в бою как в опьянении. Но с действительно крайней жестокостью, в которой часто потом обвиняли сражающиеся войска, я в нашем подразделении никогда не сталкивался.
С записи моих переживаний началось для меня воображаемое повторение полного трудностей и скорби времени, от которого я, в принципе, никогда так по-настоящему и не убежал. Вероятно, это удастся мне теперь, когда я дописал до конца эту книгу.
Я не намеревался указывать все имена или наименование моего подразделения с абсолютной точностью, так как в этой книге я хочу документировать только мои личные переживания, мои впечатления и восприятия, а также мои чувства и ощущения во время войны. Если еще живущие члены нашей воинской части прочтут мои записи, они и без того узнают свое подразделение и вспомнят, возможно, также и дальнейшие подробности.
Я не использовал мои сегодняшние знания о бесчеловечной политике уничтожения национал-социалистических правителей Третьего Рейха, чтобы включить мои военные воспоминания в более широкий политический контекст. Было бы сомнительно предполагать, будто я как молодой солдат или кто-то из моих товарищей-ровесников на фронте думал о чем-то другом, кроме как о том, чтобы остаться живым и невредимым после безжалостных боев.