После этого изложения критики Эволой нации и национализма мне представляется необходимым и уместным сделать несколько критических замечаний.
В первую очередь нужно указать на то, что Юлиус Эвола в одном из своих текстов придает положительный смысл национализму, аристократическому национализму, который противостоял бы демагогическому национализму, национализму, который не боролся бы с традицией, как мы только что описали, а скорее был бы реакцией на самые последние формы современного упадка и коллективизма. Я уверен, что многочисленные и внимательные читатели Эволы, которые находятся в зале, не упустили бы момент напомнить мне об этих местах в тексте. Тем не менее, несколько причин побудили меня к тому, чтобы я в основной части моего доклада не касался этого.
Прежде всего, этот «положительный» национализм из-под пера Юлиуса Эволаса – это лишь другое наименование аристократической реставрации и в остальном имеет мало общего с концепцией нации. Речь тут больше идет о попытке завоевать территорию на понятийном и идеологическом поле (статья написана в 1931 году, когда повсюду в Европе у власти были националистические режимы). На другой странице Юлиус Эвола курьезным образом упоминает возможность, которую предложил бы этот национализм для методического восстановления традиционалистского порядка, в духе точного поворота вспять нынешнего разрушения: «Что касается этого национализма, который следует восстановить, то его целями должны быть следующие: в первую очередь упорядочить и привести в форму все, что в обществе соответствует физической, жизненно необходимой или животной сферам человеческого тела и относится к двум нижним, подчиненным классам: работа, экономика, политическая организация в узком смысле этого понятия, последствием этого был бы экономический мир, который вызвал бы освобождение энергий более высокого вида и сделал бы этим возможным оказание воздействия на более высоком уровне. Затем можно было бы приступить к восстановлению второй касты, воинственной аристократии, к которой принадлежит первый из аристократов: монарх».
Несмотря на то, что этот симпатичный план, если на него посмотреть зрело и уравновешенно, нереален, остается заметить, что Эвола занимает здесь позицию, которая находится в противоречии с традиционалистским вариантом истории; с этой точки зрения после завершения последнего века (Кали-Юги, темной мировой эпохи, Железного века) произойдет гигантский переворот, революция в первоначальном смысле слова, из которой мир поднимется в новый цикл нового Золотого века. Это не имеет никакого отношения к «программе восстановления» традиционалистского порядка на манер Эволы, восстановления, которое еще исходило бы только с нижнего уровня («экономического мира»).