Но в большинстве случаев народнические националисты конструируют из этого противоположность между этнической нацией и государственной нацией. Согласно такой претензии этнический национализм является естественно-органическим; в таком случае он является противоположностью «механической» государственной нации. Но что здесь, собственно, называется «органическим»? Народ – это очевидно не организм в естественнонаучном смысле. Иногда представляемая точка зрения, будто народы являются чем-то вроде выросших в соответствии с «законами природы» единств, представляет собой очевидную чепуху, так как народ нельзя приравнять к улью. Ну, тут народнические националисты могут отрицать, что повторяют постулаты биологизма, и подчеркивать, будто естественно-органические реальности являются одновременно и по существу также «исторически-духовными» фактами, из которых произрастает историческая общность судьбы: «Но если слово «судьба» должно служить не только для того, чтобы остановиться еще перед познанием настоящих движущих сил и факторов истории, тогда оно как раз упраздняет органистический миф о естественной общности и тем самым теоретическую основу этой философии истории» (Герберт Маркузе).
До формирования капиталистических наций в центре большинства групповых принадлежностей находились в первую очередь личные или региональные связи. Общности и порядки внутри какого-либо этноса одновременно создавали надэтнические объединения. Этническая принадлежность здесь образовывала как бы питательную среду для деятельности, выходящей за ее пределы. Существовала возможность, что члены одного сословия из различных этносов лучше понимают друг друга, чем члены разных сословий из одного и того же этноса. В противоположность этому в девятнадцатом веке основательно занялись созданием националистических мифов, чтобы показать только что созданную капиталистическую нацию как политическое выражение онтологического единства.
Различие с североамериканским образованием нации (как государственной нации) состоит по существу только в том, что США с самого начала формировались «как капиталистическое классовое общество из свободных граждан, которые приобрели права гражданства». Национальное самопонимание американской государственной нации состоит фактически ни в чем ином, как в принадлежности к капиталистической и империалистической успешной державе. Однако не нужно игнорировать следующее: народы становятся все более похожими друг на друга, и вместе с тем различие между этнической и государственной нацией становится все более и более излишним. «Значительные общественные связи являются связями максимально деловой природы, а именно осуществляются через деньги [...] Своей жизнью современные граждане практически опровергают слух, будто бы их все еще создают и удерживают вместе особым способом существования». Так как даже «преданные народу» в самом широком смысле не могут сегодня даже приблизительно представить, что, собственно, означает быть немцем помимо гражданства, языка и истории. Еще труднее ответить на этот вопрос в общем плане. Таким образом, поиском «немецкой сущности» сегодня занимаются, в лучшем случае, национальные романтики.